Пышный платок из любимого дивана Марии Смирновой в третий раз соскользнул с плеч. Она поправила его, но мысли всё равно возвращались к воспоминаниям о дочери Ольге, а не к роману на руках. В соседней комнате слышен был еле уловимый треск старых половиц — Ольга плакала. Мария опустила книгу, на этот раз с синим обложником, и осторожно двинулась к двери.
— Оленька, ты там? Может, чаю?
Тишина. Мария приоткрыла дверцу и увидела дочь, обнёсшую себя подушкой, плечи которой дрожали от беззвучных рыданий.
— Ну вот опять… — тихо произнесла Мария, присаживаясь на край кровати, и начала гладить Ольгу по руке. — Не помогал слёзки ни одному из нас.
— Помогает, — выдохнула Ольга, не поворачиваясь, — иди читать. Я сама.
Она всегда говорила «сама». Мария вспомнила, как в детстве дочь втоварила в магазин всякие ссор, а потом гордо держалась перед родными. А Марии приходилось не только её успокаивать, но и платить за испорченные товары, и убирать следы её недальновидности.
— Расскажи, что случилось? Или снова будешь злиться три дня, потом заявишь, что всё нормально? — Мария резко дернула одеяло.
Ольга всхлипнула, села, держась за колени. Её глаза казались пустыми, словно в них протёрся весь свет.
— Сева… он ушёл. Сказал, что устал. Потом, между прочим, собрал вещи и уехал к бывшей маме, потому что не смог решить, где ему отпускать свой уставший сон!
Мария хмыкнула. Сева — блондинистый, с широкоплечим торсом, напоминал не взрослого мужчину, а взросложившегося подростка в супергеройской мечте.
— И пусть остаётся, — Мария потянула Ольгу за плечо. — Может, он и там сваляется в любовь. Помогу запечь открытку на бумагу или что там мужчины делают?
В холодном воздухе кухни скрипнул заварник. Мария достала две чашки: свою любимую с треснувшей ручкой и Ольгину с надписью «Жизнь — это экзамен». Над второй она обычно смеялась, но дочка тут же обижалась.
— Ты же знаешь, он хотел стать архитектором, — Ольга поправила непослушные волосы. — Он мне подарил угольки, зажигалки и… один серьёзный документ на исправление квартиры.
— Отнеси, — пожала плечами Мария. — И пусть теперь играет с экзаменом.
— Тебе бы и в голову не пришло, — в тоне Ольги послышалась задетость.
— А у нас в голове там, где память, не всегда есть разум, — Мария пожурила дочь. — Ты у него — и работа, и мытьё, и покупки. А он что? Плакался на всё плечо, как младенец.
Ольга прикусила губу. В её глазах снова начали мелькать слёзы.
— Он хороший человек. Просто… устал.
— Устал?! У тебя детей двое, рабочий график не завист, оплата на карточке… А у него — хобби. Ты заслуживаешь того, кто не будет бежать от трудностей, а станет их встречать.
— Он обещал измениться, — прошептала Ольга.
— Все мужчины обещают, — Мария налила чай. — Помни поговорку: «Свои хлебом не кормят, чужие не поймут, а свои — греют». Но только не те, которые сбегают от проблем.
Ольга усмехнулась сквозь слёзы. Вспомнила, как Мария в детстве кормила хлебом дочь, пока отец уходил в гаражную работу.
— Я люблю его.
— Любовь одна, а жизнь — все задачки. Ты себе задавай: что он меняет? У нас с тобойка на ремонте квартирка, на тебе хлеб, на нём — ну, ненапрасно же мужчины приживают огни в спальне.
Ольга смолчала, держа чашку в холодных руках. За окном начал рить дождь, билось о рамы, словно шёпот скрытой тайны.
— Знаешь, я тоже не железная, — наконец прошептала она. — Иногда хочется просто… чтобы кто-то обнял и сказал, что всё будет хорошо. Даже если это неправда.
Мария вздохнула. Она всегда считала дочь слабой в этом, несмотря на внешнее сильное характер.
— Но ты ведь сильная, — сказала она, протягивая вторую чашку. — Смотри, сколько всего ты преодолела. Помнишь, когда в институте сказали, что не прошёл юридический экзамен? А ты всё равно пошла. Помнишь, как боялась поднять голос на приёмном экзамене? А теперь ты руководитель в фирме. Зачем тебе нянчиться с тем, кто сбегает от реальности?
— Потому что… Потому что я его люблю, — твёрдо ответила Ольга. — И знаю, что он внутри всё правильно.
— Внутри все как-то правильно, — фыркнула Мария. — Только я всё это — на вид не считается.
Телефон Ольги зазвенел. Она схватила его, спрятав чашку в стол. Прочитав, улыбнулась сквозь слёзы.
— Он спрашивает, не нужно ли чего привезти из магазина.
— Он бежал три часа назад, а теперь хочет покупать молоко? — Мария уже закатила глаза. — И ты ему ответишь?
— Конечно, — Ольга уже печатала сообщение. — Напишу, чтобы купил молока и хлеба.
— Снова всё по кругу, — пробормотала Мария, глядя на усиливающийся дождь.
К вечеру Сева вернулся, нагруженный мешками. Вместо молока и хлеба — конфеты, цветы и коробка с тортовыми остатками.
— Вот, — протянул он цветы Ольге. — Увидел по дороге, как старушка продавала. Ты как они — прямая, но ласковая.
Ольга просияла. Мария уже мысленно заругала себя за лишнее раздражение.
— Привет, — Сева кивнул Марии. — Надолго к вам?
— В течение недели, — сухо ответила она. — Посмотрю, как у вас идёт ремонт.
— Здорово, — он улыбнулся, но глаза остались стеклянными. — Оленька, не скажи, что мне не стояло этого делать?
— Обязательно скажу, — Ольга уже разыскивала вазу для цветов. — Мария, присоединишься?
— Нет, — Мария встала. — Пойду дочитаю книгу.
— Он вчера разочаровался в намерениях, — шепнула дочка, когда Мария проходила мимо.
— Нет, — в дверях развернулась Мария. — Просто не хочу мешать вам пересказывать истории про ваших родителей.
В комнате, у книжного уголка, комната наполняла смех, Севой рассказчик, с радостью делая палкость в голосе. «Как дети, честное слово», — подумала Мария.
Утром Ольга ушла на работу, оставив на столе завтрак — яичницу с чёрносливом в кофейной термосе. Мария пила, когда Сева пришёл на кухню.
— Доброе утро, — кивнул он, уже открывая холодильник. — Ты не против, если я тоже позавтракаю?
— Твоя кухня, — пожала плечами Мария.
Сева достал йогурт, насыпал мюсли, и сел напротив.
— Ольга сказала, что я вчера сбежал?
— А что, это не так?
— Так. Я действительно устал. Но не от тебя. Знаешь, я считаю себя безвольным…
— Я этого не говорила.
— Но думаешь. И ты права. Просто… Ольга такая сильная, такая уверенная. Иногда рядом с ней я чувствую себя… лишним.
Мария задумчиво смотрела на него. В его глазах читалась искренность.
— Она любит тебя, — наконец сказала она. — Хотя я не понимаю, почему.
— Я тоже, — он отставил йогурт. — Знаешь, я стараюсь. Но для неё всё и всегда лучше. Я починю кран — она найдёт, где я недогрустил. Я приготовлю ужин — она скажет, что можно было добавить другие специи.
— И что, ты её за это ненавидишь?
— Нет! Я её восхищаюсь. Но мне хочется чувствовать, что я тоже значу что-то. Что я тоже для чего-то нужен.
Марина допила чай.
— Знаешь, что самое забавное? Она думает, что недостаточно хороша. Что она работает слишком много, дома маловато…
— Правда? — его глаза расширились.
— Правда. Так вы оба не знаете свою силу. И не можете об этом поговорить.
— Я пытался…
— Пытался? — перебила Мария. — А потом убежал к бывшей маме. Очень модно.
Сева вздохнул.
— Мне стоит начать с малого, — мягче сказала Мария. — Не пытайся сразу стать суперменом. Просто… будь рядом, когда нужно.
Вечером Ольга вернулась с неожиданной новостью.
— Мария, ты не поверишь! — воскликнула она. — Мне дали повышение!
— Поздравляю! — обняла её Мария. — Я всегда знала, ты достигнёшь большего.
— А где Сева? — спросила Ольга.
— Ушёл куда-то после обеда.
Ольгин взгляд поник, но она взяла себя в руки.
— Ну и ладно. Ты первой узнала.
— То есть ты не можешь радоваться своим успехам?
— Нет, могу. Просто… он с работой не всё гладко. Не хочу напоминать.
— А как же поддержка? Надо радоваться вместе.
— Должно… — Ольга вздохнула.
Через час, уже у готовящей ужин, в дверях появился Сева с коробкой.
— Привет, — поцеловал он Ольгу. — Как дела?
— Отлично! — ответила она. — А ты где был?
— Только деловые встречи. Вот, держи. Это тебе.
Коробка с ежедневником и письмом: «Моей самой сильной, самой красивой…»
Глаза Ольги наполнились слезами.
— А я так боялась рассказывать…
— Повод? — Сева улыбнулся. — Достаточно любви.
Мария, наблюдая за ними, улыбнулась. Что-то изменилось.
— Пойду, — сказала она. — У вас там тепло.
— Оставайся, — умоляла Ольга. — Потом…
— В другой раз. Мне пора работать.
Уходя, услышала, как Сева тихо:
— Может, записаться на уроки английского?
— Прекрасная идея! — Ольга сияла.
Мария закрыла дверь, улыбнувшись. Возможно, она ошибалась про Севу.
На следующий день, за завтраком, Ольга задумчиво спросила:
— Ты никогда не думала, что сила может отталкивать?
— В каком смысле?
— То, как ты всегда уверенная. Может, мужчины боятся этого.
Мария молчала.
— Ты не должна притворяться слабой. Просто… позволять другим быть сильными.
— Может быть, — сказала Мария. — Спасибо.
Перед отъездом помогала готовить ужин.
— Я рада, — нарезала Мария перец.
— Да. Он вчера сказал, что хочет быть командой.
— Мудро, — кивнула Мария.
Вечером, на балконе, к ней присел Сева.
— Знаешь, я всегда немного боялся тебя.
— Боялся?
— Ты такая цельная. Уверенная.
— Понятно.
— Но ты другая. Твоя сила — это не страх. Это обучение.
— А я завидовала тебе.
— Чему?
— Умению любить. Учится быть уязвимым.
— Просто люблю её, — смущённо ответил Сева.
— Вот это особенное.
К утру Мария собиралась уехать.
— Звони чаще, — попросила Ольга.
— Обещаю. И ты… будь счастлива.
— Уже.
Сева отвёз её на вокзал.
— Береги её.
— Всегда.
Мария кивнула. В терминале она достала телефон.
«Привет, давно не общались. Как дела?» — написала она и нажала «отправить».
Поезд тронулся. В сердечной тоске обнаружила, что для кого-то и сильная может быть мягкой.
