Игорь Воронцов стоял перед фонтаном в стиле барoque в зале «Амазония» на берегу Финского залива, сверкая в арендуемом смокинге за 200 тысяч рублей. Фотографы-папарацци щелкали камерами, гости перешептывались. Всё шло по плану: белоснежные шторы, гирлянды из фиалок и огуречный соус на блюдцах для гурманов.

Но эта свадьба касалась не только любви — по крайней мере, не той, что когда-то клялся Игорь своей бывшей жене Наталье.

Пять лет прошло после развода. Из парня, продающего самодельные тапочки у метро, он превратился в владелеца сети магазинов «Золотая Лапша». С каждым миллионом росла и уверенность в том, что Наталья — старая история, как эти OLD OSSETIA-тапки, которые он держал в гараже. Теперь, выдавая замуж кинозвезду Ксению Ярославцеву, Игорь хотел показать миру, как выглядит благополучие.

«Доставь ей приглашение. Она явится в дешевой шляпе, попытается улыбнуться, — сказал он своему свидетелю. — Но все увидят правду. Она проиграла.»

Что Игорь не знал — Наталья не приедет одна.

Пять лет назад
Наталья и Игорь поженились сразу после университета. Она стирала ему носки, когда он писал код, грейла кофе на две работы, пока он просыпался от кофе-бодяги. Но с ростом Игоря взлетала и его склонность к роскоши. Вечеринки в «Скай-хижинах», новые друзья, которые называли его «шарагином с золотым дном». Через месяц после помолвки он сказал, что им нужен «перерыв». Два месяца спустя Наталья нашла разводные документы рядом с заварным чаем и солнцем в банке — хризантемы были непостираны.

«Это не ты, — промычал он, уткнувшись в телефон. — Это… ты не вписываешься в новую жизнь.»

Она ушла с чемоданом и телевизором от бабушки.

Сегодня
Когда росписная коробочка с надписью «Свадьба» в её урне почти завершилась, пришло приглашение. Наталья собралась было бросить его в мусорку. Но подпись снизу заставила её замереть: «Надеюсь, ты приедешь. Может, это тебя отпустит.»

Отпустит. Как поцелуй, который должен был пройти.

Она оделась в синюю шелковую юбку, которую купила на блошином рынке, и взяла с собой Злату.

В день свадьбы
Игорь принимал гостей с улыбкой, которая кривилась от самого первого коктейля. «Вот они, подвиги, — думал он, перемешивая шампанское. — Никакая Наталья не сравнится с этим.»

Ксения вжалась в колонну. «Где та самая?»
«Она приедет,» — проговорил он, глядя на вход.

И тут паника. Тёмный «Киа» подъезжает к ограждению. Женщина выходит.

Наталья. Но не та, что в серых мыслях Игоря.

Она с девочкой. Золотые кудряшки, светлые глазки — как глазки самого Игоря. «Мам, я споткнулась?» — спрашивает Злата, когда они подходят.

Дыхание у Игоря застревает.
«Это… это вы?» — шепчет он.
«Да,» — отвечает Наталья, осторожно поднимая дочь. «Наша Злата. Твоя дочь.»

Гости замолкают. Ксения срывает бриллиантовое ожерелье и швыряет его в салат.
«Ты?!» — кричит она.

Игорь пытается встать, но подошва ботинка застревает в фаршированном перце. В этот момент Злата смотрит на него и говорит: «Тётя, мне нужны макароны в виде звёздочек. А где тут луна?»

Кухня в замешательстве.

На следующий год
Парк культуры им. Ленина. Весна.

Злата бежит к Игорю с веточкой травы. «Папа, лови!» — кричит она, метя в небо.

Наталья смотрит с чашкой чая.
«Он приходит раз в неделю, читает сказки про Мурзилку. Не демонстрирует богатство, но запомнил, как я люблю ржаной хлеб.»

Иногда история не в спектаклях, а в том, как мальчик с тапочками из OSSETIA учит маленькую девочку, что отцовство — это не титул, а завтраки с звёздами на подоконнике.

Мораль: Иногда прошлое бьёт не потому, что плохое, а потому что не даёт забыть.