Я хочу отдать сына бывшему мужу. Мальчик совсем от рук отбился, а у меня больше нет сил.
Моему сыну 12 лет. Если б десять лет назад кто-то сказал, что я подумаю о том, чтобы отправить ребёнка к отцу, я бы просто рассмеялась. Но сейчас я на краю. Чувствую, как теряю контроль, и каждый день — это каторга. Просто не знаю, как дальше жить.
Мой сын, Кирилл, стал неузнаваемым. Спорит по любому поводу, дерется в школе, тащит домой чужие вещи, а потом с наглой ухмылкой говорит: «Это не воровство, просто взял на время». Телефон не умолкает — то учителя звонят, то родители одноклассников. Каждый разговор — словно нож в сердце, каждый день — как хождение по лезвию.
Мы с мужем разошлись давно. Мама живёт в соседнем доме, здесь, в нашем провинциальном городке под Хабаровском, но помощи от неё — ноль. Только вечные упрёки и «мудрые» советы, от которых хочется кричать. Забегает на полчаса, отчитывает меня и уходит, оставляя за собой горечь. Так что Кирилл — полностью на мне. Я кричу, плачу, лишаю его карманных денег — ничего не помогает. Он смотрит на меня с вызовом, будто знает, что мне не хватает сил, что мои слова для него — пустой звук.
Недавно случился очередной скандал. Я нашла у него в рюкзаке чужой телефон — дорогой, явно не дешёвая модель.
— Кирилл, откуда это? — спросила я сквозь зубы, едва сдерживая злость.
— Нашёл, — буркнул он, даже глазом не моргнув.
— Где нашёл?!
— На лавочке.
— На какой, к чёрту, лавочке?! Говори нормально! — сорвалась я. — Ты что, украл?!
— Взял, а не украл, — спокойно ответил он.
— И что ты хотел с ним делать?
— Да ничего, просто посмотреть.
Меня затрясло от злости, внутри всё закипело.
— Ты хоть понимаешь, что так нельзя?! Это не твоё! Завтра пойдёшь и вернёшь!
Он посмотрел на меня с таким вызовом, что у меня дрогнули руки.
— Не пойду.
— Как это «не пойду»?! Ты мне тут свои порядки устанавливать вздумал?! — закричала я, теряя контроль.
— Не пойду — и всё.
Я не выдержала — слёзы хлынули, а он просто ушёл в свою комнату, будто ничего не случилось, будто мне и плакать не из-за чего.
На следующий день я позвонила его отцу, Дмитрию. Голос дрожал, но я высказала всё:
— Дело в Кирилле. Я больше не справляюсь. Он ворует, хамит, совсем отбился от рук. Может, заберёшь его? Ему нужен мужской контроль. Боюсь, мы его потеряем, если ничего не изменится.
Дмитрий затянул паузу, потом тяжело вздохнул.
— Сам понимаешь, мне сейчас не до этого. Работаю без выходных, времени нет на воспитание.
— А у меня, по-твоему, есть?! — взорвалась я. — Я одна! Мама только обвиняет, что я его запустила. Ты занят, я в отчаянии — кто-нибудь поможет?!
— Но ты же мать… — начал он.
— А ты отец! — перебила я. — У тебя те же обязанности!
Он что-то промямлил насчёт «нужно подумать» и бросил трубку. А вечером пришла мама. Я решилась рассказать ей о своём решении, и всё пошло наперекосяк.
— Лена, ты вообще в своём уме?! — закричала она, едва я заикнулась. — Отдать сына отцу? Да как тебе такое в голову пришло?!
— Мам, я не могу больше. У меня нет сил.
— Не можешь? Родила — терпи! Где это видано, чтобы мать от ребёнка отказывалась?!
— А ты-то мне хоть раз помогла?! Только критикуешь! — сорвалась я. — Всё на мне одной — ни мужа, ни поддержки, ни друзей! Одна, всегда одна!
Она хлопнула дверью, а я осталась на кухне, глядя в пустоту. Может, я и правда плохая мать? Может, я виновата в том, что Кирилл стал таким — грубым, чужим, бесконтрольным? Но потом думаю: я ведь не железная. Устала быть и матерью, и отцом, устала тащить этот груз одна. Да, я мать, но Дима — отец. Почему я должна тянуть всё на себе?
С того дня Кирилл почти не выходит из комнаты, молчит, избегает меня. А я сижу, смотрю на телефон и жду звонка от Дмитрия. Решила: если он не перезвонит в ближайшее время, сама позвоню. Может, согласится взять сына? Или мне всё же найти в себе силы? Не знаю, что делать. Хочу спасти своего мальчика, но чувствую, что сама тону. И никто не протянет руку. Как быть?
