«Что случилось с тобой, Аня? Ты была моим солнцем, а теперь я не узнаю тебя…»

В руках дрожит пожелтевшая фотография, где мы с Аней смеялись, переплетаясь пальцами. Тогда казалось, что так будет всегда. На обороте — её почерк, знакомый до каждой закорючки: «Никто и ничто не разлучит нас. Люблю тебя, Аня». Теперь эти слова жгут, как угли. Всё, во что я верила, рассыпалось в прах. Я потеряла её — не телом, а душой. И, кажется, навсегда.

Мы с Аней дружили с первого класса. Как сёстры, как две половинки одного сердца. Вмегда ныряли в первые чувства, плакали от первых обид, бредили экзаменами, спорили с родителями. Никто не мог встать между нами. Пока не появился он — Игорь. Обычный с виду, молчаливый, с глазами, как у зимней реки. Но Аня вдруг потеряла голову.

*— Он не такой, как все, — шептала она. — Он надёжный. Не предаст.*

А я смотрела на него и не понимала — что она в нём нашла? Казалось, он словно стена — холодный, глухой. Но я молчала. Боялась ранить. Просто была рядом. Пока не заметила, как он потихоньку стирает её из жизни.

Сперва он убедил её, что радость — грех. Что клубы, музыка, танцы — дорога в бездну. Как-то мы собрались в кафе, и Игорь скривился, будто уксодом вдохнул, когда я предложила заглянуть в бар.

*— Мы не участвуем в этих бесовских игрищах, — прошипел он.*

Я думала, он просто набожен. Но оказалось — страшнее.

Аня стала таять. Перестала выходить к подругам, пропала из переписок. Одежду сменила — длинные юбки, тёмные кофты, ни блёсток, ни помады. Улыбка растворилась. А когда я наконец вырвала у неё разговор, она заговорила чужим голосом:

*— Мы отказались от суеты. Мир полон соблазнов, и я больше не хочу в этой грязи тонуть. Игорь спас меня.*

Спас? Он сломал её. Выкрал её душу.

Я боялась. Она стала чужой среди чужих. Игорь запретил ей видеться с родителями, с нами, даже в магазин без него не пускал. А Аня — та самая Аня, мечтавшая объехать весь свет, принимала это покорно. Будто так и надо.

Однажды я позвонила:

*— Давай просто пройдёмся. Без слов. Как раньше.*

Она затихла. Потом шёпотом, с дрожью:

*— Нельзя. Через друзей вползает зло. Через тебя.*

*— Аня, о чём ты? Мы же просто в магазин сходим!*

*— Отстань! — вдруг взорвалась она. — Ты такая же, как все! Ты тянет меня назад, в тьму! Ты не подруга! Не звони больше!*

Гудки.

Я смотрела на экран, и слёзы текли сами. Моей Ани сняты. Её будто подменили — теперь это тень, кукла, шепчущая чужие слова.

Я не могла смириться. Пришла к её дому. Стучала, звонила. Но дверь не открылась. Я стояла на пороге, брошенная, как старый зонт.

Прошло полгода. Ни звука. Я не знаю, где она. Но слова на обороте фотографии до сих пор режут: *«Никто и ничто не разлучит нас…»*

Но разлучило. И если человек сам отворачивается от света — ты не заставишь его оглянуться. Остаётся только молиться, чтобы Аня опомнилась. Вспомнила. Кто она была. Моя сестра. Моя душа.