**Дневник. Когда сердце снова оттаивает.**
С самого рассвета я металась по кухне. То вынимала противни, то шинковала овощи, то ставила в духовку пирог с капустой, то пробовала на соль салат. Всё шло как по маслу, и даже мой Тёма, вечно ворчащий подросток, не мешал — лишь косился на мою суету.
— Мам, ты что, гостей ждёшь? — буркнул он, тыча пальцем в миску с селёдкой под шубой.
— Жду, сынок, — улыбнулась я загадочно. — Но сначала умойся! А потом, глядишь, и пирога отрежу. Не балуй!
Легонько отстранила его руку от тарелки с колбасой, надела своё синее платье — то самое, что носила на юбилее тёти Кати, — тщательно причесала волосы, подвела тушью глаза. Тёма смотрел на меня, будто впервые видел.
Раздался звонок в дверь.
— Открой, пожалуйста, — сказала я, стараясь не дрогнуть голосом.
Он потопал в прихожую, щёлкнул замком — и замер. На пороге стоял мужчина: высокий, в добротном пальто, с букетом ромашек и коробкой «Красного Октября».
Так в наш дом вошёл Игорь…
Впервые я заметила его в тот морозный день. Дрожала на остановке, когда мимо проехала чёрная «Лада», развернулась и коротко бибикнула. Люди вокруг переглянулись, но водитель махнул мне рукой. Оказалось — Игорь из отдела снабжения, с которым мы изредка пересекались в бухгалтерии.
— Садитесь. Автобус встал в пробке, а вы уже синие от холода, — сказал он просто.
В машине было тепло, пахло кожей и кофе. Без толкотни, без сквозняков.
— Спасибо.
— Да ладно. Каждый день тут езжу. Странно, что раньше вас не замечал.
— Я обычно раньше выхожу.
Так и закрутилось.
Он позже признался, что давно приглядывался ко мне. Скромная, неболтливая, не размалёванная, как другие. Напомнила ему Таню — бывшую жену. Та тоже сначала была тихой мышкой. Потом — свадьба, сын, ипотека… А после — бесконечное: «Серёга жене шубу купил», «Лена в Сочи отдыхает»…
Он вкалывал, платил за квартиру, старался. Пока однажды не увидел её, выходящую из чужого «Мерседеса» — смеющуюся, с новым маникюром. Всё стало ясно. Собрал вещи. Ушёл.
После раздела ему досталась однушка в спальном районе. Ремонтировал по выходным, ночами клеил обои. Боль заглушал работой. С сыном виделся редко — та садилась ему на голову. Женщин больше не было. Только пустота.
И вдруг — я.
Стал подвозить. Потом пригласил в кино на «Иронию судьбы». Потом — просто в парк. Я держалась настороже, но постепенно оттаяла. А однажды Людка с работы сказала:
— Чего тян— Да ты что? Мужик-то золотой, работящий, а ты воротишь нос — гляди, какая-нибудь молодёжь его уведёт!
