Эхо дружбы
Вечер мягко окутал деревню «Берёзовку» тишиной, лунный свет дрожал на водной глади, отражая холодное звёздное небо. Семья Воронцовых переехала сюда не ради деревенской идиллии — врачи настояли: их младшему сыну, семилетнему Вове, нужен был чистый воздух, чтобы поправить лёгкие, испорченные городской копотью.
Стоило ли ради этого строить дом?
Воронцов Дмитрий Сергеевич, удачливый бизнесмен, возводивший торговые комплексы, справился с задачей быстро — дом поднялся менее чем за год. Роскошный коттедж на берегу стал для местных настоящим чудом: кто бы мог подумать, что в их глушь заглянут такие деньги?
Дом Воронцовых, крепкий, двухэтажный, стоял у самой воды, где сосны спускались к реке. Высокий забор отгораживал участок от любопытных глаз. На берегу насыпали пляж — золотой песок, гладкие валуны, деревянный причал с беседкой, откуда открывался вид на закаты. Как с открытки.
Но сами Воронцовы бывали здесь редко — только на выходных. Дела в городе не отпускали. Вову оставили на попечение бабушки, матери Дмитрия, и строгой гувернантки. Валентина Петровна, гувернантка, держалась безупречно — идеальные манеры, собственная иномарка. В деревне шептались: за такую работу платят бешеные деньги, и многие мечтали попасть в услужение к Воронцовым, ведь работы в «Берёзовке» почти не было.
На другом конце деревни ютилась семья Морозовых. Их здесь не уважали: отец, вечно пьяный, пропадал в загулах, а мать, измученная жизнью, рожала почти каждый год. Пятеро детей стали для неё крестом. Она срывалась на них, а старшую, девятилетнюю Настю, гоняла по хозяйству. Настя и за малышами смотрела, и щи варила, и избу мела.
— Насть! — орала мать. — Печь истопи, картошку почисти!
Девочке хотелось побежать к подружкам, но судьба распорядилась иначе — тащить всё на своих худеньких плечах. Никто и не догадывался, что жизнь приготовила ей сюрприз.
— Нельзя, Вова! — строго сказала гувернантка, постукивая указкой по грифельной доске.
Она была не просто няней, а педагогом с дипломом. Воронцовы наняли её, чтобы мальчик учился дома — подальше от сельской школы, пока не окрепнет. Потом его ждал элитный лицей для детей из хороших семей.
— Валентина Петровна, ну пожалуйста! — ныл Вова, шмыгая носом. — Хоть разик!
Гувернантка делала вид, что не слышит, и продолжала писать на доске. Вчера случился прокол: она взяла Вову в магазин, и он, увидев ребятнину, игравшую в луже, сбежал, пока она выбирала продукты. Валентина, сохраняя лицо, расплатилась, сложила покупки в машину и пошла искать мальчика.
— Вова! — кричала она, пробираясь по грязи в дорогих туфлях. — Владимир Дмитриевич, отзовись!
За ней бежал местный пацан, показывая дорогу:
— Туда убегли!
Вову нашли во дворе Морозовых. Валентина ворвалась туда и облегчённо вздохнула: мальчик сидел на покосившемся крыльце в своём модном пальто и гладил облезлого пса.
— Владимир Дмитриевич! — схватила она его за руку. — Это опасно! Собака может быть бешеной!
— Она добрая! — огрызнулся чумазый пацан, видимо, хозяин пса. — Это мой Жучок!
— Это Слава, — радостно сообщил Вова. — Он тут живёт!
Валентина, поджав губы, потащила мальчика прочь.
— Чего ты его как малыша тащишь? — крикнул Слава.
— Не твоё дело, — отрезала гувернантка. — Лучше двор прибери! — бросила она, чуть не споткнувшись о очередного ребёнка, копошившегося в пыли.
«Господи, что за трущоба! Зачем таких плодят?» — злилась она про себя.
Наутро Вова заявил:
— Хочу гулять с ребятами! Почему всем можно, а мне нет?
— Вова, — устало вздохнула гувернантка. — Родители запрещают выходить за забор.
— Почему? Я что, преступник? — топнул он ногой. — Не буду есть! Лучше умру, чем тут тюрьма!
Валентина понимала: мальчику нужно общение. Держать его взаперти — значит калечить душу.
— Дмитрий Сергеевич, — звонила она отцу. — Вове нужны друзья. Это важно для развития.
Она мягко, но настойчиво объяснила, что ребёнок не может расти в изоляции. Дмитрий, занятый делами, отрезал:
— Найди в деревне приличных детей. Пусть приходят к нам. У нас двор, песочница, горка — лучше, чем улица.
Но «приличные» дети Вову не интересовали.
— Хочу, чтобы Слава пришёл! — заявил он. — И его пёс!
— Дмитрий Сергеевич купит тебе породистого щенка, — ответила гувернантка.
— Не хочу! Мне Жучок нравится!
Валентина, сжав зубы, поехала к Морозовым. Их ветхая изба едва держалась. Мать, уставшая и равнодушная, согласилась отпустить Славу за деньги.
— Бери, всё равно без дела шляется, — махнула она рукой.
Гувернантка, преодолевая брезгливость, усадила Славу и пса в машину и привезла к Воронцовым.
Слава обомлел от роскоши.
— Сколько игрушек! — ахал он. — У тебя велосипед есть?!
Пока Валентина отмывала пса, мальчики болтали в игровой. Славу тоже отмыли и переодели — размеры с Вовой совпадали.
— У меня теперь друг есть! — сиял Вова. — Настоящий!
— Я тоже хочу велик, — вздохнул Слава.
— У тебя нет? Почему? — удивился Вова.
— Мама говорит, денег нет, — нахмурился Слава.
— Хочешь, мой подарю?
— А тебя не накажут?
Валентина и бабушка Вовы, Галина Николаевна, промолчали, когда Слава ушёл с новеньким велосипедом. Если Вова так решил, спорить было бесполезно.
— Ну и дружок, — вздохнула Галина, ещё молодая и стильная, несмотря на статус бабушки. — Одни расходы.
Но Слава оказался не просто другом. Он научил Вову перелезать через забор. Так Вова впервые сбежал. Слава ждал его у реки,Спустя годы, уже повзрослевший Вовушка стоял у того же забора, глядя, как его дети играют с ребятишками из Берёзовки, и понимал, что настоящая дружба, как и любовь, не знает границ, особенно когда они построены из предрассудков.
