**Слезы на закате**
Анна Семёновна сидела на скамейке в больничном саду, сжимая в руках мокрый от слёз платок. Восемьдесят лет — казалось бы, возраст мудрости, но этот день рождения стал самым горьким. Ни звонка, ни весточки от детей. Ветер кружил жёлтые листья, а в груди щемило так, будто сердце сжали ледяные пальцы.
Соседка по палате, Татьяна Михайловна, принесла ей маленький вышитый платочек. «С праздником, Аннушка», — сказала, сжимая её руку. Санитарка Надя протянула спелую грушу с лукавой улыбкой: «Будьте здоровы, бабуля!» Пансионат в городке Сосновке был неплохим, но здесь все знали правду: стариков привозили сюда, чтобы забыть. Анну Семёновну сын привёз сюда под предлогом «поправки здоровья». Но она-то понимала: она мешала его жене.
Квартира была её. Много лет назад сын, Дмитрий, упросил переписать её на него. Клялся, что ничего не изменится, что она всегда будет дома, как раньше. Но едва документы подписали — всё перевернулось. Дмитрий с семьёй въехал к ней, и начались бесконечные ссоры. Сноха ворчала: то борщ недосолен, то в ванной пятно, то телевизор громко. Сначала сын защищал мать, но скоро и сам стал огрызаться. Анна замечала, как они замолкали, едва она входила в комнату, как перешёптывались за её спиной.
Однажды утром Дмитрий завёл разговор: «Мама, тебе надо отдохнуть, подлечиться». Она посмотрела ему в глаза и тихо спросила:
— В дом престарелых везешь, сынок?
Он покраснел, заерзал:
— Да что ты! Это санаторий хороший. Месяц отдохнёшь — и домой.
Он привёз её в пансионат, быстро подмахнул бумаги и уехал, бросив на прощанье: «Скоро навещу». Приехал лишь раз — привёз пакет с апельсинами и исчез, не дослушав её ответа. Так и жила она здесь уже второй год.
Когда месяц прошёл, а Дмитрий не появился, Анна Семёновна позвонила домой. Ответил чужой голос. Оказалось, сын продал квартиру и пропал. Она плакала ночами, но потом сдалась. Знала: назад её не возьмут. Самое страшное — это её собственная вина. Когда-то она отвернулась от дочери ради сына.
Анна родилась в деревне. Там вышла замуж за школьного товарища Сергея. Жили в крепком доме, держали корову и огород. Богато не жили, но и голода не знали. Однажды сосед, вернувшийся из города, рассказал Сергею о высоких зарплатах и просторных квартирах. Тот загорелся, уговорил жену. Продали хозяйство, переехали. Жильё дали, купили мебель и старенькую «Волгу». На ней Сергей и разбился. Два дня в больнице — и его не стало.
Анна осталась одна с двумя детьми. Чтобы их прокормить, мыла полы в школах по ночам. Надеялась, что дети вырастут и станут опорой. Но сын Дмитрий попал в беду — связался с хулиганами. Чтобы его не посадили, она заняла деньги, три года расплачивалась с долгами. Дочь Ольга вышла замуж, родила девочку. Сначала всё было хорошо, но потом внучка заболела. Анна бросила работу, чтобы возить её по врачам. Диагноз поставили не сразу — редкий недуг, лечение которого было только в специализированной клинике, да и очередь туда была на годы вперёд.
Пока Ольга металась по больницам, муж ушёл, оставив её с ребёнком. В больнице она познакомилась с вдовцом, чей сын болел тем же. Сблизились, стали жить вместе. Через несколько лет ему потребовалась дорогая операция. У Анны были сбережения — она копила для Дмитрия на машину. Когда Ольга попросила денег, мать отказала: жалко было тратить на чужого, когда сыну нужнее. Дочь тогда застыла, побледнела:
— Ты мне больше не мать. И не рассчитывай, что я тебе когда-нибудь помогу.
Двадцать лет они не виделись. Ольга выходила мужа, и они с детьми уехали на юг. Если бы можно было вернуть время… но прошлого не изменишь.
Анна медленно поднялась со скамейки, опираясь на палку, и заковыляла к зданию. И вдруг —
— Мама!
Сердце ёкнуло. Она обернулась, едва не упав. Ольга. Дочь бросилась к ней, обняла.
— Наконец я тебя нашла… Дмитрий адрес не хотел давать. Но я пригрозила судом за квартиру — тут же заговорил.
Они зашли внутрь, сели в холле. Ольга не отпускала её руку.
— Прости, мама… Сначала злость душила, потом стыдно стало. А на прошлой неделе ты мне приснилась. Будто идёшь по полю одна и плачешь. Проснулась — сердце болит. Рассказала мужу, а он: «Поезжай, мирись». Приехала, а в квартире чужие. Долго искала Дмитрия… А теперь вот здесь. Собирай вещи, поедешь со мной. У нас дом большой, у моря. Муж сказал: если матери тяжело — вези к нам.
Анна прижалась к дочери, слёзы катились градом. Но теперь они были другими — тёплыми, светлыми. В голове пролетели слова, которые она когда-то слышала в церкви: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет». Может, не всё потеряно?
