С самого детства у Ольги было ощущение, будто их род обречён на несчастья в любви. Прабабка овдовела после Великой Отечественной, бабушка потеряла мужа в шахте, а отца мама не помнила вовсе — сбежал, когда ей было три года. Оля мечтала о простом женском счастье: крепкий дом, любящий муж, дети под крылом. Но в глубине души всегда ждала подвоха.
С будущим мужем, Дмитрием, познакомились на автозаводе в Тольятти. У него — цех сборки, у неё — покраска. Встречались в столовой, потом — в одной квартире. Без роскошных свадеб и колец в бокале «Советского». Расписались в загсе, отметили с роднёй в её двушке на окраине. Жили втроём: она, он и судьба, которой Оля всё-таки решила довериться.
Родился Сашка, потом Ваня. Мать Ольги вскоре не стало. И осталась она одна. Двое пацанов, смены на заводе, бесконечные стирки, болят, школьные собрания. Муж будто тень — появлялся лишь переодеться да поесть. Потом узнала: завёл молодую любовницу из бухгалтерии. Не прятался — просто жил в другом мире.
— Подумай о детях… — прошептала Оля как-то вечером, впервые осмелившись заговорить.
Он молча курил на балконе. Не оправдывался, не уходил.
Она продолжала главить ему рубашки, варить борщ, будто ничего не случилось. Но когда снова заикнулась, он скривился:
— Ты только полы мыть годна. Жалкая кухарка.
А потом ушёл. Просто взял чемодан и хлопнул дверью. Мальчишки сидели на диване, глядя, как отец называет мать дармоедкой. Ушёл, как из чужого дома — без денег, без «прости», без оглядки.
Оля ревела в подушку, но перед детьми держалась. Пацаны стали её смыслом. От мужчин зареклась — верила, что все они подлецы. Пока жизнь не сделала неожиданный поворот…
В «Пятёрочке» у неё выскользнула пачка гречки. Незнакомец поднял.
— Донести сумки? — спросил хрипловато.
— Да не надо…
— А я всё равно помогу, — ухмыльнулся он и взял пакеты.
Так познакомились с Михаилом. Неловкий, с шрамом на виске, говорил медленно. Оказалось, бывший военный — подорвался на снаряде в Чечне. Жена сбежала, едва он попал в госпиталь. Жил один, подрабатывал сторожем. Но Ольгу… Ольгу он разглядел сразу.
Сперва просто помогал вынести мусор. Потом стал приходить с пирогами от тётки из деревни. Потом принёс веточку сирени. А однажды встал на колено:
— Ты и твои орлы — моя семья. Если они не против, давай распишемся.
Оля спросила сыновей. Старший, Сашка, посмотрел строго:
— Наш кровный — мразь. Пусть дядя Миша будет нам отцом.
Так началась новая жизнь. Михаил учил пацанов рыбачить на Волге, чинил им велосипеды, водил в «Казань Арену» на футбол. Дома пахло щами и смехом — такого не было даже с родным отцом.
Прошли годы. Сашка поступил в Казанский университет, привёл девушку, советовался с Михаилом, как с отцом. Как-то вечером — звонок в дверь. Оля открыла — и руки задрожали. На пороге стоял Дмитрий.
— Оши… ошибся я, — пробормотал он. — Давай всё заново…
— Пошёл вон! — внезапно гаркнул Стасик, выскакивая из кухни.
— Ты как со старшим разговариваешь, щенок?! — зарычал отец.
— Только попробуй моего сына тронуть, — тихо сказал Михаил, выходя в коридор.
— Вали отсюда! — закричал Ваня, хватая отца за рукав. — Нам ты сдался!
Дмитрий попятился. Дверь захлопнулась. Оля смотрела на своих мужчин: Михаил, Сашка, Ваня — плечом к плечу. Её крепость. Её опора.
И тогда она поняла: вот оно, счастье. И больше ничего не надо.
