«Пап, маму забрали в больницу, я отвёз Соню к бабушке»: Как моя чёрствость чуть не разрушила всё

Этот день врезался в память навсегда. Я стоял на пустой автобусной остановке в нашем уральском городке — Челябинске, наблюдая, как ветер гоняет по асфальту жёлтые листья. Автобус опаздывал, и мне невольно пришлось подслушать чужой разговор. Какой-то парень говорил по телефону, и в его голосе было столько тепла, что мне стало не по себе.

«Конечно, солнышко, куплю тебе твои любимые «Белочки»… Пиццу с ананасами? Это же на другом конце города… Ладно, заеду, ради тебя хоть на край света», — смеялся он в трубку. Я ехидно хмыкнул. Молодой, а уже под каблуком. Когда он закончил, я, сам не понимая зачем, бросил: «Не пожалеешь, что потакаешь её прихотям?» Он так взглянул на меня, что я сразу пожалел о сказанном.

В автобусе я уставился в окно, и мысли сами поплыли к моей жизни. Когда-то с моей Ленкой всё было как в кино: смех, прогулки под луной, мечты о детях. Но потом родились Сашка и Соня, и всё изменилось. Постоянные крики, памперсы, счета за коммуналку — я стал задыхаться. Лена растворилась в домашних хлопотах, а я всё чаще задерживался после работы. Зачем спешить? Дома только гам и беспорядок.

Сначала редкие посиделки с коллегами с рюмкой «Столичной», потом — регулярные походы в гараж «на пятёрушку». Лена пыталась до меня достучаться, но я огрызался: «Отстань, устал». Я не замечал, как она тает, как блекнет её улыбка.

Тот парень на остановке будто зеркало — показал, во что я превратился. Доехал домой с тяжёлым сердцем, но внутри ещё злился, что не пошёл с мужиками «на бокальчик». Открыл дверь — и остолбенел. Тишина. Ни Сашиного «Пап, привет!», ни Сониного смеха. На столе лежала записка от сына:

«Пап, маму увезли в больницу. Я отвёз Соню к бабке в Миасс. Потом к маме поеду. Суп в холодильнике, разогрей. Надеюсь, хоть с этим справишься.»

Перечитал трижды, и земля ушла из-под ног. Лена в больнице. Дети разъехались. А я минуту назад злился, что не нажрался с друзьями. По спине пробежал холодок, руки затряслись. Вызвал такси и рванул в больницу, молясь, чтобы всё обошлось.

Врачи успокоили — переутомление, анемия, нервы. Но глядя на её худое лицо с синяками под глазами, я понял: это я довёл её до couches. Моё равнодушие, мои побеги в «гаражные посиделки». Она тащила всё одна, пока я прятался. А если бы случилось непоправимое? Как бы я смотрел в глаза Сашке?

Взял себя в руки. Пока Лена лежала, я вымыл квартиру, возил Соню к бабке, учился варить её любимые щи. Впервые за годы массажировал Лене спину, читал дочке «Колобка». И знаешь, в эти дни я вдруг ощутил, что мы — не просто соседи по квартире. Лена поправилась, я вернулся на работу, но уже другим человеком.

Того парня с остановки больше не видел. Но если встречу — извинюсь. Я ошибался, высмеивая его заботу. Он делал то, что я забыл: дорожил своей девушкой. Я же чуть не потерял семью из-за своей тупости. Жизнь — как осенний лист, хрупкая. Спасибо судьбе за шанс всё исправить. Теперь я знаю: семья — не крест, а самое дорогое, что у меня есть. И беречь это надо каждый день.