**Дневник.**
Развелись мы с Татьяной, когда нашей дочке Дашеньке исполнилось два года. Просто жить с женой стало невыносимо. Вечно всем недовольна, вечно злая. То Серёжа мало зарабатывает, то дома не бывает, то с ребёнком не помогает.
Я старался, честное слово. Но сколько ни старайся всё зря. Друзья шептали, мол, у Тани послеродовая депрессия, надо бы к врачу сходить, таблетки попить.
Но я-то знал: она и до родов ангелом не была, а теперь и вовсе с катушек съехала.
Не помню, когда в последний раз видел её улыбку. Даже с Дашей на руках лицо перекошено от раздражения, будто ребёнок ей палец в рот засунул. Хотелось тут же выхватить дочь и бежать куда подальше.
Всё же предложил жене сходить к психологу. В ответ такой поток грязи, что даже вспоминать противно.
Ты что, меня за психа держишь?! Да как я могла не сойти с ума, живя с тобой?!
Терпеть это больше не было сил. Подал на развод. А Таня, назло мне, забрала Дашу и уехала в другой город. Алименты не требовала, адрес не сказала.
Искал дочь какое-то время, потом махнул рукой. Любил её, конечно, но одна мысль о том, с чем придётся столкнуться, сколько выслушать от бывшей, заставила смириться.
А Таня так и жила со злостью в сердце. С каждым годом всё злее. Винила во всём меня: мол, ушёл, потому что другая нашлась. И что её поведение тут ни при чём.
Потом эту злость она вымещала на дочери.
Не била, нет. Но девочка росла в такой атмосфере, которую и врагу не пожелаешь.
Никаких праздников. О том, что у людей бывают дни рождения, Даша узнала только в садике.
Мам, представляешь, у Витьки сегодня праздник был! Все его поздравляли! И подарок подарили! А у меня так будет?
Нет. Ерунда это. Ты тут ни при чём. Это я тебя родила мне праздновать! И больше не задавай глупых вопросов. Деньги на ветер!
Новый год они тоже не отмечали. Хорошо хоть, Дед Мороз в садике был вот и весь праздник. А в сам Новый год простая еда и спать как обычно.
Смех Таня терпеть не могла. Наверное, потому что сама разучилась смеяться. Если Даша смотрела смешной мультик и хохотала, мать тут же шипела:
Что ржёшь, как лошадь?! Тут смешного ничего нет!
И Даша усвоила: улыбаться плохо. Смеяться плохо. Надо быть серьёзной и грустной, как мама.
Были ли у Тани проблемы с психикой неизвестно. К психологу она не ходила, считала это пустой тратой денег. Говорила, люди живут не для веселья. А те, кто вечно радуется, просто дураки.
Конфеты Даша впервые попробовала в садике, когда у кого-то был день рождения. Оказалось так вкусно!
Ночью ей снилось, как она вырастет и купит себе целый мешок конфет. От этой мысли на душе теплело, и на лице появлялась запретная улыбка.
Не знаю, что стало бы с девочкой, продолжай она жить с матерью. Та с каждым годом зверела. Даже соседи стороной обходили, а бабки крестились, когда она проходила.
Но, видно, злость съела её изнутри. Таню забрали в больницу с раком. К врачам она не ходила, пока скорая не увезла её в последней стадии.
Соседка забрала Дашу к себе. Перед отъездом Таня вдруг назвала ей моё имя, фамилию и город, где я жил. Значит, хоть что-то в ней ещё оставалось.
Из больницы она не вернулась. Даше даже не сразу сказали, что мамы больше нет. Девочка и так всего боялась, лишнего слова не говорила.
Соседка передала данные в опеку, и меня нашли быстро.
К тому времени я уже полгода как женился. Когда позвонили из опеки, я сразу сказал жене: дочь забираю. Да и искал я её всё это время.
Наташа, моя жена, оказалась умницей. Знала, как я переживал из-за разлуки, и сама велела ехать за ребёнком.
Даша, конечно, отца не помнила. Боялась страшно, думала, будет хуже, чем с матерью.
Пока я ехал, она оставалась у соседки. Опека разрешила, чтобы лишний раз не травмировать.
По дороге купил большую плюшевую лису и набрал разных сладостей.
Когда зашёл, Даша жмётся в углу. Но взгляд сразу упа
