**Не оставлю!**
Значит, не возьмёшь девочку?
Нет. И тебе не советую, Борь. Не знаешь ты, что такое грудной ребёнок. А я знаю. Троих вырастила, только из пелёнок выползли
Не оставлю я её! он стукнул маленьким гранёным стаканом по столу.
Борис выпил изрядно. Сидел, склонившись к столу с потёртой клеёнкой в доме сестры, крепко сжимая стакан.
Ты потише! Дети спят! Вон тебе говорили, а ты «Сирота, значит, тёщи не будет благодать!» Вот и дошутился, шипела Зинаида.
Это-то тут при чём?
А при том. Была бы хоть одна бабка. А так
Причина выпить у Бориса была. Да и делал он это редко второй раз после смерти жены. Первый на поминках.
Лида умерла при родах. Вернее, после.
Санитарка, получившая шоколадку, зашаркала стоптанными тапками по лестнице и вскоре вернулась.
Девочка у тебя, папаша. Крупная три восемьсот.
Девочка? Борис неожиданно расплылся в улыбке. Вроде сына хотел. Все мужики сыновей хотят. А тут расплылся. А Лида как? Когда приехать?
Санитарка вдруг нахмурилась, развела руками:
Этого уж не знаю. Тазом плод шёл. Говорят, кровотечение пока. Приезжай завтра.
Борис не придал значения этим словам. Решил так у всех рожениц бывает. Не больно-то мужики в родах разбираются.
Приехал на следующий день, после смены.
Шёл вдоль больничной ограды под голыми акациями с сухими стручками, под мокрыми рябинами с алыми гроздьями, под тополями, пахнущими горькой осенью. Шёл и смотрел на окна, улыбался.
Может, Лида уже встала, видит, как он идёт?
Сумка была лёгкой. Мужики подсказали, что взять: свежий хлеб, варёные яйца, яблоки, виноград. Тогда кормящих строго не ограничивали.
Долго толкался в коридоре, никто ничего не объяснял, а он прятал в карманы чёрные от станка руки токаря.
Наконец вышла врач.
Мы сделали всё возможное. Но кровотечение было сильное. Такое бывает осложнение после родов. Соболезную
Борис слушал, не понимая о чём она?
Побледнев, как полотно, он опустился на кушетку. Ему дали стакан воды, какие-то капли. Он послушно выпил, потом поднял глаза.
Она что, умерла?
Да, ваша жена умерла. Примите соболезнования.
Он кивнул. Теперь понял. Стало неловко, что вокруг собралось столько людей. Встал, направился к двери.
Поеду Вон передайте ей, кивнул на сумку. Ой! схватил её обратно. Я поеду
Постойте. Девочку мы подержим подольше, не волнуйтесь. Тело жены будет в морге. Когда приедете?
Девочку? А да он мысленно ещё не отделил жену от ребёнка, привёз ведь одного человека. А она живая?
Живая, живая. И здоровая. С девочкой всё в порядке. Только В общем, займитесь похоронами, а девочка побудет у нас.
Похоронами? он совсем потерялся. Ах, да. Хорошо. А что надо делать?
Осознание накрыло дома. Боль налетала волнами, колола сердце, грызла голову. Потом затихала, копила силы и снова накатывала.
Лида Лидушка Его Лида Душа не хотела верить. Не уберёг Не уберёг
Борис родился в деревне Калиново. Работал в колхозе, долго не женился не складывалось.
Потом умерла мать, остался в доме с семьёй сестры. Стало неуютно. Сестра всегда была резкой, с вечно усталыми глазами, замученной хозяйством.
Когда позвали на завод в Заозёрск уехал. Там и встретил Лиду.
Молодая, скромная, ласковая. Выросла в детдоме, но в городе жила у бабки. К ней и перебралась после училища.
В дом к старухе поселился и Борис. Та была ворчлива, измучена жизнью, дочерью-пьяницей и её собутыльниками. Бориса приняла в штыки.
Дом их, скорее флигель пристройка к чужому дому, совсем обветшал. Две комнатки, кухня без окна, где стояла старая ванна, да крохотная веранда.
Но главное дом был болен. Заражён каким-то жучком, пожирающим полы и стены. Стулья проваливались в рыхлые доски. Сколько ни топи было холодно. Борис боролся, но тварь возвращалась.
Дом стоял в старом районе, возле рынка, в глухом переулке, куда заглядывали только местные да пьянь из пивной.
Может, оттого и спилась мать Лиды? Может, оттого сама Лида с детства не переносила даже запах спиртного?
Борис, как встретил её, почти не пил. Знал заплачет.
Бабка смирилась с ним, увидев, что работящий. Дом ожил, а в конце Борис носил её, высохшую, в ванну на руках. Полгода пролежала, потом тихо умерла.
И вот теперь токарь Борис Захаров остался один. Вернее, скоро должен был забрать дочь. Ей шёл второй месяц, но в роддоме держать дольше не могли.
Ездил в деревню, просил сестру помочь, но та отказалась. Понять можно только на работу вышла, с тремя пацанами полегче стало, а тут он. Хотя деньги обещал, но и для него сто рублей немало.
Лида с ним расцвела. Оказалось, не такая уж она зажатая. Долго не рассказывала о детдоме, а через два года открылась.
Меня избили на третий день, Борь.
Мальчишки?
Не-ет. Воспитательница. Я баловалась, а она за волосы в кладовку затащила учила быть тихой.
Господи Неужто так с детьми?
Да. Не со всеми. Кто приходит тихим тех не трогают. Остальных ломают. Ненавижу детдом. Мои дети там не окажутся! Никогда!
А сестра Зина твердила: «Отдай в детдом, там уход лучше. Подрастёт заберёшь». Но Борис вспоминал слова Лиды. Нет уж Пусть лучше с ним растёт.
Дав отпуск, мастер сказал: «Месяц решай, что с девочкой».
Пожилая медсестра смотрела на него то жалостливо, то сердито.
Куда руки-то тяне
