28апреля, Москва
Сегодня я вновь открываю эту тетрадку, словно пытаясь найти в строках хоть какоето утешение. Слова, которые я пишу, тяжелеют от того, как они отзываются в моём сердце.
Это не мой сын, отрезал он, миллионер Сергей Александрович, и оттолкнул меня к двери, требуя, чтобы я ушла с ребёнком. Но если бы он только знал
Кто это? холодно спросил Сергей, когда я вошла в дом, прижимая к груди крохотного малыша, завернутого в мягкое одеяльце. В его голосе не было ни радости, ни удивления, лишь раздражение. Ты действительно считаешь, что я приму это?
Я только что вернулась из очередного командировочного полёта, который затянулся на несколько недель. Как обычно, я была поглощена работой: договора, встречи, бесконечные звонки. Жизнь превратилась в бесконечную череду командировок, конференций и перелётов. Сергей знал об этом ещё до нашей свадьбы и принял такой образ жизни как должное.
Когда мы познакомились, мне было девятнадцать. Я только начала первый курс медицинского факультета, а он уже был зрелым, уверенным в себе человеком уважаемым, успешным, надёжным. Именно такой, как в моих школьных дневниках, он казался мне опорой, камнем, за которым можно спрятаться от всех бед. Я была уверена: с ним я в безопасности.
Именно поэтому вечер, который должен был стать одной из самых ярких точек моей жизни, превратился в кошмар. Как только Сергей взглянул на ребёнка, его лицо стало чужим. Он замёрз, потом произнёс, голос его звучал резко, как нож:
Смотри сам ни одной черты! Это не мой сын, понимаешь? Думаешь, я такой глупый, что поверю в эту фантазию? Что ты затеваешь? Повесить мне лапшу на уши?
Эти слова резали меня, как лезвие. Я стояла, не в силах пошевелиться, сердце колотилось в горле, голова гудела от страха и боли. Я не могла поверить, что человек, которому я отдала всю душу, подозревает меня в предательстве. Я любила его без остатка, отреклась от карьеры, от мечтаний, от прежней жизни. Моей главной целью было подарить ему ребёнка, построить семью. А теперь он обвинял меня, как будто я враг.
С самого начала мать предостерегала меня.
Что ты нашла в нём, Злата? часто повторяла Марина Петровна. Он почти вдвое старше тебя! У него уже есть ребёнок от первого брака. Зачем становиться мачехой, если можно найти равного партнёра?
Но я, влюблённая, не слушала. Для меня Сергей был не просто мужчина он был судьбой, воплощением мужской силы, поддержкой, к которой я так жаждала. Не зная отца, я всё время искала именно такого «настоящего» мужчину.
Марина Петровна, конечно, была осторожна. Мужчина в возрасте Сергея выглядел ей скорее как ровесник, чем как подходящий жених для её дочери. Но я была счастлива. Мы переехали в его просторный, уютный дом, где я мечтала построить совместную жизнь.
Сначала всё действительно казалось идеальным. Я продолжала учиться в мединституте будто исполняя мечту матери, которая сама не смогла стать врачом изза ранней беременности и исчезновения отца. Марина воспитывала меня одна, и, хотя я никогда не знала отцовской любви, эта пустота заставляла меня искать «настоящего» мужчину.
Для меня Сергей стал тем, кто заменил отсутствующего отца, стал источником силы, стабильности, семьи. Я мечтала родить ему сына, создать полную семью. И спустя два года после свадьбы я узнала, что беременна.
Эта новость озарила мою жизнь, как весеннее солнце. Я расцвела, словно цветок. Но для мамы это стало поводом для тревоги.
Злата, а учёба? беспокоилась Марина Петровна. Ты же не собираешься бросить всё? Ты так усердно трудилась!
В правде было то, что путь к медицине труден экзамены, курсы, постоянный стресс. Но теперь всё отодвинулось на второй план. Передо мной стоял ребёнок живое доказательство любви, смысл всей моей жизни.
Я вернусь после декретного отпуска, шепнула я. Хочу хотя бы одного, может, двухтрех детей. Мне нужно время для них.
Эти слова лишь усиливали тревогу матери. Она сама одна воспитывала детей, и её опыт учил осторожности. Она всегда говорила: «Имей столько детей, сколько можешь удержать, если муж уйдёт». И теперь её страхи сбывались.
Когда Сергей выгнал меня из дома, Марина Петровна почувствовала, как внутри ломается чтото важное: мечты о внуке, о семье.
Он сошёл с ума?! вопила она, сдерживая слёзы. Как он мог так поступить? Где его совесть? Я знала тебя ты бы никогда не предала!
Все её предупреждения, годы советов и тревожных слов разбились о мою упрямую голову. Теперь она могла лишь горько констатировать:
Я говорила тебе с самого начала, какой он. Ты же не увидела? Я предупреждала, но ты пошла своим путём. Вот твой результат.
У меня не осталось сил для упрёков. Внутри бушевала буря. После того, как Сергей меня выгнал, в сердце осталась лишь боль. Я никогда не думала, что он способен на такую жестокость, на такие унизительные слова. Они запали в память, особенно в тот день, когда я привезла нашего сына из роддома. Я всё ещё представляла, как он держит ребёнка, благодарит меня, обнимает и говорит: «Мы теперь настоящая семья». Вместо этого я встретила холод, гнев и обвинения.
Убирайся, предатель! рычал Сергей, будто теряя последние крупицы человечности. У тебя ктото за спиной? Ты сошла с ума?! Жила, как принцесса! Я дал тебе всё! Это была настоящая сказка, а ты так отплачиваешь? Без меня ты бы жила в общежитии с какимто студентом, едва заканчивая медучебу! Работала бы в забытом поликлинике! Ты ничего не стоишь! И ты привела в мой дом чужого ребёнка! Ты думаешь, я проглочу это?
Я, дрожа от страха, пыталась успокоить его. Я умоляла, говорила, что ошиблась, что никогда не изменяла.
Сёра, пом
