Мама, мне негде жить. Меня выгнали, будто меня собаку выгнали. Ты же не бросишь меня на улицу?
Эту новость я донёс до Марии, своей мамы, которой не слышал голоса три года. Последний наш «разговор» был лишь обмен приветствиями в очереди у киоска.
Оля, мы с Сергеем не были женаты Он умер. Всё досталось его детям. Они решили продать квартиру и выставили меня. Представляешь? Я же их вырастила, заботилась, была им как мать всхлипывала она.
Оля молчала, всё ещё в шоке.
У тебя же есть квартира, ты там одна. Пусти маму пожить, а?
Слово «мама» для Оли всегда звучало почти как оскорбление, не вызывая тёплых ассоциаций.
Отца Оля никогда не знала, даже имени. Мама обходила эту тему стороной.
В детстве они жили втроём с бабушкой в её однокомнатной квартире в Нижнем Новгороде. Теснота и бедность были постоянными спутниками: кухня была настолько мала, что нельзя было даже развернуться, горячую воду часто отключали изза протечек, а в спальне висели обои, которые Оля считала «модным стилем», пока не выросла и не поняла, что денег на ремонт просто не было.
Мама постоянно кудато исчезала: то училась, то работала, иногда в её запахе ощущался мужской одеколон, а аромат менялся от дня к дню.
Мам, я по тебе скучала. Поиграем? просила Оля, когда Мария возвращалась поздно ночью.
Спи уже. Завтра поиграем, отмахивалась мать.
Мам, но я так соскучилась
Я тоже. Но жизнь сложная штука.
Все разговоры заканчивались на «завтра», которое никогда не наступало.
Когда Оле было восемь, Мария познакомилась с Петром, разведённым отцом двоих детей. Это был редкий случай, обычно такие знакомства говорили о надёжности и ответственности.
Сначала всё шло прекрасно: Пётр водил Марию в рестораны и театры, иногда они брали Олю с собой. Мама начала улыбаться и реже ссорилась с бабушкой.
Когда Мария объявила, что они переезжают к Петру, Оля обрадовалась: мама будет рядом, и, наконец, у неё появится полноценная семья. Она мечтала о дружбе с детьми Петра, совместных ужинах, просмотре мультиков, играх
Но в день переезда мечты рассыпались.
У Петра была просторная трёхкомнатная квартира. Дети жили в отдельных комнатах и никому не хотели отказываться от своих привычек.
Я не буду с ней жить! крикнула Аня, ровесница Оли, когда в её комнату занесли раскладушку. Это моя комната! Моя!
Девочка устроила истерику, падала на пол, била ногами, кричала. Пётр вяло пытался её успокоить, Мария даже не вмешивалась.
Оставался запасной вариант Артём, сын Петра.
Она же девочка. Жить вместе будет нелепо, сразу заявил он.
И он был прав. Артёму недавно исполнилось четырнадцать, он хотел свободы и личного пространства, а к нему в комнату пытались подселить почти незнакомую девочку.
О родительской спальне даже не говорили. Этот вариант ни Мария, ни Пётр не рассматривали.
Пока будешь здесь, пробормотала мама, помогая отцу перенести раскладушку на кухню. Пока брат и сестра не приживутся, потом решим.
Жить «здесь» было ужасно трудно.
Каждое утро Оля просыпалась ровно в шесть. В это время Пётр вставал, готовил себе кофе и яичницу. Ночью её часто будил Артём, устраивая незапланированные перекусы.
У неё не было своего места в доме. Совсем.
Убери книги, мы ужинаем! ворчала Мария, когда Оля пыталась делать уроки за кухонным столом. Спросила бы меня, прежде чем раскладывать тетрадки.
Оля складывала учебники в рюкзак и шла читать в ванную, пока её не прогоняли оттуда.
Мам, кажется, будет лучше у бабушки, сказала Оля однажды. Там я никому не мешаю.
Мария в тот момент резала морковь для супа и даже не обернулась.
Ну, раз ты не смогла поладить с детьми Может, так и будет лучше для всех.
Она не плакала, не уговаривала оставаться, просто пожала плечами и согласилась.
С тех пор Оля задавалась вопросом: что с ней не так? Почему мама её не хочет видеть? Почему не приходит на первое сентября? Почему не участвует в родительских собраниях?
Она осторожно спрашивала об этом у бабушки, но та лишь пыталась смягчить углы.
Мама тебя любит, просто посвоему. Люди разные, говорила она, пока Оля плакала у её плеча.
Девочка ощущала себя сиротой. Звонки от мамы были реже, чем раз в месяц. С 8м марта не поздравляла: «Ты ещё не женщина». Дни рождения иногда забывала. На Новый год иногда дарила колготки, дешёвый набор косметики или блокнот.
Когда Оле исполнилось двадцать, бабушка умерла внезапно, не проснувшись. Оля растерялась, вызвала скорую, позвонила подруге Лене и сидела на полу рядом с кроватью, обнимая себя.
Мама не приехала.
Оля, мне очень жаль, мне тоже тяжело, сказала Мария, когда дочь рассказала о смерти. Но мы сейчас в Крыму. Держись, зайка.
И зайка держалась. Документы, похороны, гроб, памятник всё лежало на Оле. Она была благодарна Лене, которая обзвонила агентства, успокаивала Олю, когда та плакала, и даже жила с ней первые недели.
Незадолго до смерти бабушка переписала квартиру на внучку.
Ты у меня хорошая девочка, меня не выгонишь. У тебя будет свой угол. Не хочу, чтобы тебе пришлось бегать по судам, твёрдо сказала она.
Прошло почти пять лет. Оля бросила университет, хотя и поступила на бюджет. Работала продавцом, потом в доставке, а потом стала администратором в стоматологической клинике. Остаётся только Лена; остальные друзья растворились в семейной жизни, серых буднях и других городах.
Но вдруг вновь появилась Мария потерянная, нес
