Смотри, куда ты клянешься, курица, толкнул меня бывший муж в офисном коридоре, не ведая, что я новая жена его генерального директора.
Его плечо осталось таким же костлявым и неприятным, как пять лет назад. В нос ударил запах дешевого одеколона, перемешанный с потом и затхлым табачным дымом.
Я пошатнулась, и тяжёлая папка с документами для Виктора выскользнула из рук, глухо упав на ковровое покрытие.
Олег меня не узнал. Для него я была лишь очередной безликой сотрудницей, препятствием на пути к кулеру. Он бросил на меня презрительный взгляд от головы до пят, задержавшись на моих туфлях, и скривил губы.
Набрали всяких, пробормотал он и, не извинясь, пошёл дальше.
Я стояла, глядя ему в спину. Новая стрижка, дорогие очки в тонкой оправе и безупречный костюмбрюки, выбранный Виктором, стали идеальной маскировкой. Я изменилась. А он нет. Та же сутулость, та же покатая походка, та же аура вечного недовольства и зависти к миру.
Внутри внезапно охладилось, и чтото оборвалось. Не от обиды, а от резкого, почти тошнотворного чувства дежавю.
О, давай, курица, прошептал я себе, будто пытаясь прогнать прошлое.
Голос Олега, приказной, унижающей ноткой, на миг вернул меня в нашу крохотную, вечно прокуренную кухню, где я, свернувшись клубком, слушала его очередные упрёки.
Пальцы, автоматически поднявшие папку, сжали до боли гладкую кожу. Я глубоко вдохнула, ощущая аромат дорогой кожи и едва уловимый парфюм, а не затхлый запах былых дней. Этот аромат возвращал меня в реальность. Я выпрямилась, подняла голову и медленно пошла за ним не чтобы ответить, а лишь посмотреть.
Олег подошёл к столу Златы, секретарши моего мужа, Виктора Кирилловича. Он, откинувшись на стойку, вглядывался в её монитор.
Златочка, солнце, шеф уже на месте? Надо срочно подписать отчёт, а то вся бригада без премии останется. Бюрократия.
Он улыбнулся ей той самой самоуверенной улыбкой, которой я давно уже привыкла к нему. Улыбкой, появлявшейся, когда ему чтото нужно от людей, которых он считал чуть выше себя. Злата, милая, внимательная, подняла на него глаза.
Виктор Кириллович занят, ответила она. У него совещание.
Да ладно, какое совещание в обед? не унимался Олег. Скажи лишь, что это Лавров. Он знает, я серьёзный парень, не стану зря тревожить.
Я остановилась несколько шагов позади, у стены с панорамными окнами, откуда открывался вид на город. Мой город. Мой новый мир.
Олег меня не видел. Он был слишком поглощён своей мелкой игрой. Он даже не догадывался, кто стоит за его спиной. Не просто бывшая жена, которую он когдато выгнал из дома с единственным чемоданом. А новая жена его генерального директора. Женщина, способная одним словом решить, получит он премию или нет.
Я смотрела на его дешёвый костюм, изношенные туфли и на то, как он удобно пытается заглянуть в глаза Злате.
Во мне не было ни капли жалости. Лишь холодный, звонкий интерес исследователя, рассматривающего под микроскопом неприятное насекомое.
Он развернулся, чтобы уйти, и наши взгляды встретились. На этот раз я не отводила глаз. Смотрела прямо, спокойно, слегка приподняв уголки губ.
В его глазах мелькнуло узнавание, потом удивление. Он нахмурился, пытаясь вспомнить, но не смог. Просто отмахнулся, как от надоедливой мухи, и пошёл по коридору обратно в свой отдел, в свой маленький мир, где всё ещё считал себя хозяином положения.
Я достала телефон.
Дорогой, сказала я, когда Виктор ответил. У меня к тебе небольшая просьба. По поводу одного из твоих сотрудников. Нет, увольнять не надо. Это слишком просто.
На следующий день в отделе логистики для Олега Лаврова начался тихий, персональный адский период. Его, как «самого перспективного», перевели на новый пилотный проект сверку архивных документов за пять лет. Работа монотонная, требующая предельной сосредоточенности. Всё, что Олег ненавидел и чего не умел делать.
Его непосредственный руководитель, пожилой и привередливый Пётр Семёнович, получив от генерального директора расплывчатую, но жёсткую задачу «проверить Лаврова на прочность», взялся за дело с энтузиазмом.
Я сидела в кафетерии на верхнем этаже, когда услышала, как две девушки из бухгалтерии живо шепчут.
Семёнович сегодня опять Лаврова перед всеми разгонял. В накладной он пунктуацию перепутал, а Семёнович полчаса ему лекцию читал.
Он вообще с ума сошёл, говорили они. Кричит на всех, мол, его подставляют.
Через неделю я снова «случайно» встретила его у лифта. Он выглядел ужасно: растрёпанный, злой, с кровавыми от недосыпа глазами.
Лифт прибыл, двери открылись. Я вошла первой, а Олег последовал за мной.
Эти лифты вечно ползут, прошипел он в пустоту. Как и всё в этом конторе. Работают одни идиоты.
Я нажала кнопку своего этажа.
Иногда проблема не в лифте, тихо сказала я. А в пассажире, который не знает, на какой этаж ему нужно.
Он резко повернул голову, теперь внимательно вглядываясь в моё лицо.
Что ты сказала?
Я говорю, что для некоторых этажей нужен особый пропуск, улыбнулась я ему в глаза. А у вас, кажется, его нет.
Двери лифта снова открылись. Я вышла, оставив его стоять в кабине. Он смотрел мне вслед, и я ощутила его взгляд. Взгляд, в котором уже не было презрения, а лишь растерянность и страх. Он начал догадываться.
Неделю он искал, как одержимый, пыта
