Меня зовут Людмила. Всю жизнь я думала, что мне сказочно повезло со свекровью. Галина Петровна казалась просто золотой: с самого начала окружила меня теплом, помогала с внуками, была для них второй матерью. Я верила ей, как себе, и благодарила Бога за такую поддержку. Но обычный разговор перевернул всё: оказалось, её доброта — только притворство, а помощь, которую она оказывала, для неё была каторгой. Теперь душа болит от обиды, а наша дверь закрыта для женщины, чьё притворство разрушило мою веру в неё.
Мы с мужем, Артёмом, живём в небольшом подмосковном городке — в Жуковском. У нас трое ребятишек: старшему Вове почти десять, средней Кате шесть, а младшей Алёнке только два годика. Я домохозяйка, занимаюсь детьми, но даже так порой не успеваю. Галина Петровна стала для меня настоящей палочкой-выручалочкой. Каждый день она приходила, будто на службу: стряпала, убирала, выводила гулять детей, помогала с уроками. Без неё наш дом превратился бы в бардак. Я видела в ней ангела, а её хлопоты казались искренними.
Дети души не чаяли в бабушке. Она постоянно приносила им гостинцы: то пряники, то новые книжки. «Людочка, ты умаялась, приляг, я сама всё сделаю», — говорила она, ставя передо мной чашку чая. Я растрёпывалась от такой заботы, думая, что она помогает от всей души. Дети к ней так и льнули, а я радовалась, что у них такая замечательная бабуля. Но всё это оказалось обманом, и правда, как нож в сердце, разрушила моё доверие.
Галина Петровна помогала нам почти десять лет. Когда родился Вовка, я была неопытной мамашкой, заваленной бессонными ночами. Сын был беспокойный, орал без конца, а Артём пропадал на работе. Без свекрови я бы точно свихнулась. «Боялась, что она не придёт, — вспоминаю. — Она брала Вову гулять, а я хоть немного могла поспать». Когда родились девочки, она продолжала вкалывать за нас: забирала детей, когда я лежала в больнице, водила их в парк, на карусели, в бассейн. Если кто-то заболевал, она забирала здоровых к себе, чтобы я могла ухаживать за больным. Я не знала, как благодарить её за всё это.
Но дети подросли, и я стала справляться сама. Хлопот поубавилось, и я думала, что Галина Петровна ходит к нам от большой любви к внукам. Всё изменилось в прошлую субботу. Мы с Артёмом поехали за продуктами, оставив детей у свекрови. Вернувшись, узнали, что Алёнка забыла у бабушки любимого мишку, без которого не засыпает. Дочка ревела, и Артём развернул машину, чтобы забрать игрушку. Я пошла с ним и, поднимаясь по лестнице, услышала, как Галина Петровна ноет соседке.
«Десять лет, как в рабстве! — говорила она. — Каждый день у сына и невестки, как подневольная. Убираю за Людкой, готовлю, с детишками вожусь, а у себя дома — запустение. Полы ей помыла, а у себя пыль столбами. В поликлинику сходить некогда, пенсия копеечная, а они мне даже спасибо не скажут. Внукам каждый день сладости таскаю, а они хоть бы раз помогли! Людка — лодырь, дома вечный разгром, а я за неё всё тяну». Соседка поддакивала: «Наглецы они, Галя, сама виновата. Попроси, пусть тебе хоть картошку почистят». Свекровь фыркнула: «Да где там! Они сами ничего не предложат. Сидят, ждут, что я до гробовой доски им прислуживать буду».
Я обомлела, словно мне ведро ледяной воды на голову вылили. Всё, что я считала искренней заботой, оказалось кабалой. Она называла меня лентяйкой, упрекала в чёрной неблагодарности, хотя я всегда старалась её благодарить. Я взяла мишку и ушла, не проронив ни слова. Всю ночь проплакала, а утром позвонила свекрови: «Больше не приходите. Не хочу видеть двуличного человека». Она взорвалась: «Когда я вам детей поднимала, была нужна, а теперь вон гоните?» Я крикнула в ответ: «Если внуки вам обуза, зачем ломали комедию? Мы бы наняли няню или моя мать помогла бы!»
Теперь разрываюсь между обидой и чувством вины. Может, я не заметила, как ей тяжело? Но почему она не сказала прямо, а за глаза ныла? Мой дом, моя крепость, теперь полон горечи. Как простить её за эти слова? Как объяснить детям, почему бабушка больше не приходит? Может, кто-то сталкивался с таким предательством? Как жить дальше, когда человек, которому верила, оказался фальшивым? Хочу уберечь детей от этой лжи, но сердце разрывается при мысли, что я разрушила их связь с бабушкой…
