Оленька стояла перед зеркалом в прихожей, критично разглядывая своё отражение. Самый обычный серенький мышонок. Да, в тридцать пять фигура всё ещё стройная, никакого лишнего веса. Волосы русые, слегка вьющиеся, без особой густоты. При тусклом свете лампочки, которую мама вкрутила ради экономии, они казались совсем невзрачными.
Она собрала волосы в хвостик, попыталась улыбнуться, но глаза оставались грустными. Вздохнула, слегка подкрасила губы бледной помадой, поправила свитер и накинула пальто.
— Мам, я пошла! — крикнула в пустоту и вышла, даже не дожидаясь ответа.
До работы — всего две остановки пешком. Именно поэтому она и выбрала эту библиотеку: не терпела общественный транспорт с его утром злыми, толкающимися людьми.
Когда-то Оленька окончила пединститут, два месяца отмучилась в школе и поняла — не её это. Дети, вечные крики, попытки впихнуть в них «разумное, доброе, вечное»… В библиотеке спокойно, хоть и денег немного. Зато можно читать, а это её страсть.
Ещё она вела блог о книгах — кто-то хвалил, кто-то ругал, но небольшие деньги капали. Хорошая прибавка к зарплате. Жили они с мамой в старенькой квартире, давно требовавшей ремонта. Оленька копила, но до серьёзных перемен было далеко.
На третьем курсе она выскочила замуж. Мама была против её избранника — сердилась, отговаривала, но Оленька впервые в жизни ослушалась. Сергей приехал из провинции, жили, конечно, у неё — студентам не до съёмного жилья. Мама стиснула зубы, терпела нелюбимого зятя, лишь бы не потерять дочь.
Поженились весной, а разошлись уже после Нового года. Оленька слегла с температурой, все планы на вечеринку рухнули. Сергей всем видом показывал, как ему не хочется сидеть с больной женой и тёщей перед телевизором, жевать оливье.
Она махнула рукой: «Иди к друзьям». И подписала себе приговор. Он вернулся только к десяти утра, пропахший чужими духами. Позже подруги сказали, что всю ночь он отрывался в общаге с какой-то первокурсницей.
Оленька поняла — дальше будет хуже. Отпустила его. Месяц ревела, злилась на весь мир, а потом он пришёл с извинениями: «Ошибся, бес попутал». Но чувства ушли так же внезапно, как и появились. После института Сергей уехал — то ли домой, то ли куда подальше.
Потом был долгий роман с женатым мужчиной. На семь лет. Он был старше, сразу предупредил: жену не бросит, обожает дочек. Встречались дважды в неделю, праздники — с семьёй. Помогал деньгами — купил телевизор, оплачивал поездки на юг. Но со временем стало тягостно — тайком встречаться, бояться разоблачения. Его дочери выросли, одна уже внуков родила, ему стало не до любовницы. Оленька вздохнула с облегчением.
Больше она не искала мужа. Кому нужна «серая мышка» за тридцать? Да и выбирать не из кого: в библиотеку ходят либо женщины, либо школьники за учебниками. После работы — сразу домой. Иногда с мамой в кино. Оленька смирилась с одиночеством и уже не мечтала о семье.
Как-то раз она набирала текст для блога, когда в пустую библиотеку вошёл мужчина.
— Записаться хотите? — удивилась Оленька. Молодые мужчины здесь бывали редко, а уж такие симпатичные — никогда.
— Нет. Мама простудилась, попросила сдать книги.
Она взглянула на читательский билет.
— А, вы сын Людмилы Петровны? С ней всё в порядке?
— Да ничего серьёзного, просто кашель. Она сказала, что вы сами что-нибудь подберёте.
Он улыбнулся, и Оленька неожиданно смутилась. Спряталась между стеллажами, пытаясь унять дрожь в руках. Давно никто не вызывал у неё такого волнения. Взяла книгу и вернулась к столу.
— Вот. Давно обещала ей этот роман.
— А мне? — снова улыбнулся он.
Сердце ёкнуло, ладони вспотели.
— Что вам? — резковато спросила она, стараясь скрыть дрожь в голосе.
— Мне тоже что-нибудь почитать. Можно?
— Конечно… Что предпочитаете?
— Приключения, исторические… Честно, давно не читал. Выберите на свой вкус.
Она снова скрылась между полками. Взяла «Тени ветра» Сафона.
— Не уверена, что вам понравится. Мужчинам сложно советовать.
Записала книги, торопясь, чтобы он не заметил, как дрожат её пальцы. Чувствовала его взгляд на себе.
— Спасибо. — Он взял книги и направился к выходу.
На пороге обернулся, улыбнулся — и Оленьку будто током ударило. Она опустила голову, пряча покрасневшие щёки.
«Ну и что? Красивый — не значит подходящий», — убеждала себя, но сердце не слушалось.
Через две недели книги вернула сама Людмила Петровна.
— Спасибо, Олечка, очень понравилось.
— А вашему сыну? — спросила Оленька, увидев обе книги.
Людмила Петровна (полноватая, но ещё сохранившая былую стать) понизила голос:
— Ой, он за два дня проглотил. Просил взять что-нибудь ещё в том же духе.
Оленька удивлённо приподняла бровь.
— Очень, очень доволен, — подмигнула Людмила Петровна. — Выберите что-нибудь для Миши. Он очень просил.
«Неужели сватает? — мелькнула мысль. — Да нет, бред…»
Когда книги были записаны, Людмила Петровна добавила:
— В субботу у меня день рождения. Приходите, Олечка! Адрес на карточке. Будет скромно, мои старые друзья. И не вздумайте отказываться — обижусь!
Оленька растерялась. Решила: не пойдёт. Но вечером всё же позвонила подруге Кате.
— Что надеть?
— Кто-то появился? Ну ладно, не буду допытываться. Чёрный низ, цветной верх, золотая цепочка. Распусти волосы, подведи глаза, губы ярче. Не бледная моль, а огонь!
— Кать, это же не похороны, а день рождения!
— Тогда сама решай! — Катя бросила трубку.
Вечером перед шкафом Оленька передумала: «Не пойду». Но в субботу всё же надела чёрную юбку, свитер, цепочку. Разглядывая себя в зеркало, подумала: «И когда вечером Миша взял её за руку и тихо спросил: «Оленька, может, попробуем быть счастливыми?» — она вдруг поняла, что серая мышка, наконец, нашла свой дом.
