Когда не знаешь, что делать — завари крепкого чаю…
Двадцать семь лет назад Маргарита познакомилась с Николаем. Она бежала по коридору университета, рыдая. Слёзы застилали глаза, и она не заметила, как кто-то преградил ей путь, обхватил за плечи и спросил: «Что случилось?»
Маргарита отстранилась, пытаясь разглядеть парня сквозь слёзы.
— Кто-то умер? — спросил он.
Она отрицательно мотнула головой.
— Меня бросил парень.
Он не засмеялся, не стал успокаивать. Просто взял за руку и отвёл в сторону.
— Пальто есть?
— В гардеробе… — всхлипнула она.
— Дай номерок. Жди здесь.
Она покорно протянула номерок. Через пару минут он вернулся с её пальто и, помогая одеться, сказал:
— Бросил? Значит, не любил. Нечего реветь. Мужиков ещё на твоём веку хватит. Пошли.
— Куда? — Маргарита отпрянула.
— В кафе. Рядом. — Он вздохнул. — Моя бабушка говаривала: когда плохо или не знаешь, что делать, выпей крепкого чаю — станет легче. А раз полегчало — и решение найдётся. Пошли?
Она вытерла слёзы и пошла. Потому что оставаться одной было ещё хуже.
За столиком она разглядела его: чуть старше, тёмные вьющиеся волосы, а глаза… зелёные, с хитринкой.
Маргарита вдруг осознала, как выглядит, и застыдилась.
— Туалет за той перегородкой, — кивнул он в сторону бара.
Благодарно кивнув, она ушла привести себя в порядок. Вернулась — на столе стоял чайник, две чашки и тарелочка с эклерами. Парень наливал малиновый чай. Смешно сложил губы трубочкой, отхлебнул и обжёгся. Резко поставил чашку, чай расплескался на руку. Задул обожжённое место.
— Больно? — спросила она.
— Ещё как, — усмехнулся он, и они рассмеялись.
— Как тебя зовут?
— Николай.
— А я Маргарита.
— Знаю. Ты на третьем курсе. А я выпускаюсь. Получу диплом — и домой.
— К бабушке?
— Бабушка умерла год назад.
— Прости… — смутилась она.
— За что? Ты же её не убивала.
Снова рассмеялись. С ним было легко, и Маргарита успокоилась. Они начали встречаться, звонить друг другу. Николай понимал, что для неё он — просто отдушина после того парня. Потом он уехал, а через неделю вернулся.
Она бросилась ему на шею.
— Решил, что нужен тебе. Или нет? — Он заглянул ей в глаза.
— Нужен. Очень, — прошептала она, уткнувшись в плечо.
Через год они поженились и больше не расставались. Госэкзамены Маргарита сдавала, будучи на восьмом месяце. Через неделю родила дочь Свету, а через два года — сына Мишу. Николаю на заводе дали трёшку в новом районе.
Двадцать семь лет вместе. Какими долгими они казались — и как быстро пролетели. Жили хорошо. Дети не доставляли хлопот. Света вышла замуж, родила внучку, живёт отдельно. А Миша на третьем курсе заявил, что хочет съехать.
Отец не соглашался, но Маргарита уговорила. Сначала помогали деньгами, но когда сын устроился на работу, перестали.
— Балую оболтуса, — ворчал Николай.
— Да ладно, кто ж его побалует, кроме матери?
Так и жили. Пока однажды ночью Маргарита не проснулась от звенящей тишины. Она сразу поняла — Николай не дышит. Включила свет и увидела его застывшее лицо. Не верила, звала, трясла… Врачи скорой развели руками — оторвался тромб. Умер мгновенно.
Пока ждала перевозку, говорила с ним, вспоминала, спрашивала, как жить дальше.
После похорон поставила его портрет с чёрной лентой на тумбочку. По утрам здоровалась, рассказывала, чем займётся. Вечером — как тяжело одной, просила присниться. И плакала в подушку.
На девятый день пришли только дети и друг Николая с работы. Друг ушёл, дети остались. Маргарита сказала, что устала, и ушла в спальню. Под их приглушённые разговоры незаметно уснула.
Проснулась от звона посуды. «Света моет тарелки», — подумала она. Села, долго не могла надеть тапок. Потом подошла к двери, приоткрыла и замерла.
— Почему тебе достанется квартира? А мне? У меня ребёнок, мы с мужем планируем второго, — чётко говорила Света.
— Я не сказал, что только мне. Но с квартирой надо решать. Мать одна в трешке осталась. Начнут крутиться женихи — и квартира тю-тю, — отвечал Миша.
— Как ты можешь? Они же любили друг друга!
«Вот как… Отца только похоронили, а они уже квартиру делят. А меня куда?» — Маргарита хотела ворваться, но оглянулась на портрет. «Слышишь? Ты был прав. Я им помогала, а они…»
— Ты всегда эгоистом был, — продолжала Света. — Твоя идея — ты и разговаривай.
— А тебе не надо? Ипотеку выплачивать легко?
— Тише, разбудишь мать…
Маргарита не выдержала и вошла.
— А меня куда? На помойку?
Дочь покраснела, сын смотрел исподлобья.
— Совести нет. Отец ещё не остыл, а вы уже…
— Ты всё слышала? — шёпотом спросила Света.
— Достаточно.
— Мам, я не прав? Ты одна в трешке, а я на съёмной… Мы же наследники, — оправдывался Миша.
— Уже поделили? Молодцы. Только ждать полгода. Хотела предложить тебе переехать… Лучше не надо. Уходите.
Дети ушли. Маргарита усмехнулась. «Умереть бы сейчас…» Но резко остановила себя. «Чего несу… Бабушка Николая говорила…» Она поставила чайник.
Заварила чай с мелиссой. Николай не любил добавки, пил только чёрный. А она баловала себя. Плакала, вспоминая, как они встретились…
Но разговор детей не выходил из головы. «Растили их… А им только квартира нужна…»
Она прошлась по квартире. Всё родное. Шумно было, когда жили вместе…
«Может, они правы? Зачем мне одной трешка?»
Маргарита села на кровать, глядя на портрет.
— Что делать, Коля?И тут её взгляд упал на старый чемодан под кроватью — тот самый, с которым они с Николаем ездили к морю в самом начале их любви, и сердце подсказало, что выход есть, ведь самое главное они с мужем сохранили навсегда — любовь, которая сильнее смерти и денег.
