Продавец лампочек
Мы с женой прожили вместе четырнадцать лет. Познакомились в Нижнем Новгороде на свадьбе общего друга.
Вообще-то мне нравилась жена друга, Надежда. Я влюбился в неё с первого взгляда. Все мы тогда учились на первом курсе университета. Долго не решался подойти, только вздыхал издалека.
Однажды в гардеробе выстроилась очередь. Бабушки-гардеробщицы сновали туда-сюда, выдавая пальто и куртки. Зимой у них всегда аврал. Вот-вот должна была подойти моя очередь, как Надежда дотронулась до моего локтя и протянула свой номерок. Я с радостью принял её пальто. Она улыбнулась, и я совсем потерял голову от этих ямочек на щеках.
Мы вышли из университета вместе. Говорили о предстоящей сессии, ругали преподавателей, обсуждали планы на Новый год. Сердце бешено колотилось — я был счастлив.
Хотелось бы сказать, что мы начали встречаться, но нет. Редко удавалось сесть рядом на лекциях — мешала её подруга. Только когда та прогуливала, я занимал место возле Надежды. Я стоял за неё в столовой, бегал в гардероб, провожал до дома. На этом всё и заканчивалось.
Я был застенчивым, неопытным в любви, боялся признаться. И в итоге прозевал момент. Однажды по дороге она сказала, что я хороший, но ей нравится Дмитрий.
Будто ледяной водой окатили. Ну что ж, не пришёлся ко двору. Самооценка моя, и без того невысокая, рухнула ниже плинтуса.
Я сам себя закопал. На следующий день сказал Дмитрию, что Надежда в него влюблена. Он обрадовался — оказалось, он тоже к ней неравнодушен, но не хотел мешать. Третий, как известно, лишний. Я отошёл в сторону.
У них всё сложилось сразу. Мы с Димой остались друзьями — наша дружба выдержала испытание одной девушкой.
К выпускному они сыграли свадьбу. Тогда многие женились. А я сидел, как в воду опущенный, и смотрел, какая же Надежда красивая в белом платье. Вместо «Горько!» заливал в себя стопку за стопкой, глуша обиду и тоску.
Наверное, Надежда заметила, потому что вытащила меня танцевать — этим, наверное, и спасла. Иначе к концу вечера я бы просто рухнул под стол. В голове гудело, ноги заплетались. Тогда она шепнула: «Пригласи на танец мою подругу, Светлану».
Сказала и улетела к жениху, а я, спотыкаясь, подошёл к Свете. Она робко улыбалась, когда я наступал ей на ноги. После танца вышел во двор проветриться. Вдруг Светлана подошла, прижалась. Майская ночь была прохладной, в голове шумело. Когда из зала снова раздалось «Горько!», я поцеловал её. Водка придавала смелости. Потом ещё, и ещё… В зал мы не вернулись. Я проводил её, а сам домой пришёл уже на рассвете.
Разбудил звонок. День уже разгулялся, голова раскалывалась. Я тупо смотрел в экран, пытаясь вспомнить, кто такая Света. Воспоминания о поцелуях накрыли лавиной. Телефоны мы точно не обменивались — ничего не помнил, кроме её губ.
Она спросила, как самочувствие, и предложила встретиться. Быстро привёл себя в порядок и пошёл. Храбрости не осталось — шутки, как у Димы, мне не давались. Шёл молча, борясь с тошнотой. Но Свете мои шутки были не нужны. Она рассказывала о себе: два года назад потеряла мать, бросила учёбу, пошла работать.
То ли поцелуи подействовали, то ли жалость, но мы стали встречаться. Порой даже казалось, что влюблён. С ней всё было впервые. Вскоре переспали — она жила одна, попросила помочь что-то прибить, а дальше дело техники.
Поженились мы быстро. Сначала всё было хорошо. Мы с Димой открыли маленький магазин электротоваров. Работали посменно, продавали необходимое. Его отец помог с деньгами.
Доходы поначалу были скромные, но жители района нас полюбили. У нас даже был принтер. Как-то женщина умоляла сделать копии документов. Сделали за небольшую плату. Я подумал — почему бы не оказывать такую услугу? Вывесили объявление, и клиентов прибавилось. Пока ждёт копию, замечает, что батарейки кончились или лампочка перегорела.
Я взял кредит, мы продали старую квартиру Светы и купили двушку в новостройке.
Миллионов не зарабатывали, но жили нормально. Дружили семьями, праздники отмечали вместе. У Димы с Надей уже была дочка, ждали второго. Другу пришлось искать подработку — отец подсказал ему кондиционеры. Дело пошло в гору, и вскоре он полностью переключился на них, оставив мне магазин.
После одной из встреч Света заявила, что мне пора двигаться дальше. «Не мужское дело — лампочки продавать». Мог бы, как Дима, зарабатывать больше.
Меня это задело. Мне нравилось в магазине. Я ещё и чинил вещи — старики не торопятся выбрасывать старьё, а денег на новое нет. Починил пару раз, и пошло по сарафанному радио. Брал немного — пенсионеров не обижал.
Мы не бедствовали, машину купили, на море ездили. Чего ещё? Детей не было — Света тянула, говорила, рано.
На её упрёки я ответил, что Дима с Надей уже третьего ждут. «Вот родишь, тогда и займусь карьерой». Но она и слышать не хотела. «Сопли, пелёнки — не моё. Да и зарабатываешь копейки». Всё снова упиралось в меня. Я взорвался: «Ищи себе богатого!»
Она крикнула, что так и сделает, что я «не мужик» и жить ей не на что. Я парировал: «Скатертью дорога!» Но тут она добила:
«Нет, это ты уйдёшь. Квартира моя, так что собери вещи и исчезни».
Про кредит она «забыла».
«Куда?» — опешил я.
«Вот о чём я! — торжествовала она. — Даже уйти некуда. Даже любовницу не завёл, чтоб было куда податься».
Я смотрел на неё и не понимал — она всегда такой была? Собрал вещи и ушёл в магазин. Подал на развод и размен. Юрист-пенсионер из клиентов подсказал, как правильно оформить.
Как орала Света в суде! Какими только словами не кидалась. Что ошиблась во мне, что я пустое место, что от таких рожать нельзя…
Вот так и закончился мой брак. Квартиру разменяли, я взял кредитТеперь я живу с Таисией и нашим сыном, а магазин по-прежнему открыт, и каждый вечер я возвращаюсь домой, где пахнет пирогами и смехом.
