Ох, слушай, вот история…
— А Людка надолго уехала?
— До воскресенья вечером.
Я замерла на пороге, словно громом поражённая. «Людка» — это я. А голос мужа раздавался из гостиной.
Утром я собиралась в соседний город к младшей сестре. Уже стояла на вокзале, когда она позвонила: температура, слабость, грипп.
— Тебе б ещё заразиться, — хрипло прошептала она.
Я набрала мужа — сказать, что никуда не поеду. Но он не ответил. Пришлось вернуться домой.
Открыла дверь, скинула сапоги, тихо двинулась в сторону ванной. Решила переодеться, кофе сварить. Думала, он ещё спит.
Но в коридоре вжалась в стену. Из гостиной — голоса. Женский показался… знакомым.
Прислушалась. И поняла.
От ярости и непонимания пальцы задрожали.
Это была Наташка. Моя лучшая подруга.
— Когда ты ей всё скажешь? — спрашивала она. — Сколько можно тянуть?
— Не сейчас, — вздохнул он. — У неё проблемы на работе, отец в больнице… Не могу. Это её добьёт.
— Но ты же меня любишь?
Он молчал. Так долго, что я успела прислониться к стене — пол уплывал из-под ног.
— Люблю, — наконец выдавил он. — Но не хочу, чтобы Люда страдала. Она не враг мне. Хороший человек. Просто мы… чужие.
— А мы?
— У нас всё по-другому. Нам легко.
Меня скрутило от тошноты. Опустилась на пол. Слёзы сами покатились.
Они говорили ровно, буднично. Не как влюблённые подростки — как взрослые люди, всё решившие.
— Пойдём, кофе сварю, — услышала я его.
— Помнишь, мне с кардамоном, — хихикнула она.
И тут я осознала — нет, прочувствовала кожей: у них есть свой мир. Где меня давно нет.
Я поднялась. Тихо зашла в спальню, прикрыла дверь. Наверно, громко — потому что в гостиной резко стихло.
— Люда? — через пару секунд постучал муж. — Ты дома?
Я молчала. Он вошёл. За ним — Наташка. Взгляд испуганный, чуть виноватый. Совсем чуть-чуть.
— Ты… — начала она.
— Как видишь, не уехала, — перебила я. — Сестра заболела. Вот и сюрприз.
Он побледнел, словно язык проглотил.
А мне вдруг стало ясно. Странное ощущение — будто боль сменилась ледяным спокойствием.
Подошла к шкафу, достала сумку, стала складывать вещи. Механически. Кофты, джинсы, носки. Руки дрожали, но я не остановилась.
— Люда, подожди… — Он шагнул ближе. — Ты не так поняла…
— Это… не то, что ты думаешь, — пробормотала Наташка.
Я рассмеялась. Горько, до хрипоты.
— Да? А как надо понимать? Вы тут сценарий репетировали?
— Мы просто… разговаривали, — запищала она.
— И целовались? Или это беседа на расстоянии в ноль метров? — я ехидно скривила губы.
Она покраснела, глаза забегали. Муж опустил голову. Его всегда выдавали плечи — сейчас они висели, как у мальчишки, пойманного на вранье.
И тут я передумала собираться. Чётко бросила:
— Вон. Обоим. Сейчас же.
Думала, он хоть что-то скажет. Объяснится. Попросит прощения. Ну хоть что-то.
А он просто кивнул. Без эмоций. Без попытки бороться.
Через три минуты дверь хлопнула. Я осталась одна. Села на край кровати. И впервые за годы зарыдала не в подушку, а во весь голос. Навзрыд. Почти завыла.
***
Прошёл год.
Я развелась, сменила работу. Наташка исчезла — будто её и не было.
Он после развода писал, звонил. Я не отвечала.
И он пропал.
Не знаю, вместе они или нет. И знать не хочу.
Долго реветьА потом, в один обычный вечер, за чашкой чая, я вдруг осознала, что даже не помню, как пахли его духи.
