**Тени прошлого: тайна, изменившая жизнь**
Седой ноябрьский вечер. Я ехал по разбитой просёлочной дороге в сторону Покровского, где в старом бревенчатом доме доживала свой век матушка. Отец ушёл три года назад, и с тех пор я навещал её чаще — то дрова поколоть, то картошку выкопать. Всё как в детстве, только теперь я — взрослый мужчина, а она — седая старушка, которая до сих пор суетится, словно мне ещё десять лет.
Но в груди всегда ноет один вопрос: кем бы я стал, если бы не тайна, которую мать открыла мне лишь в тридцать лет?
***
Дорога петляла меж берёз, опавшие листья хлопьями кружились под колёсами «Нивы». В салоне тихо наигрывал Высоцкий — я всегда слушаю его в долгих поездках. Представил, как матушка, завидев машину, всплеснёт руками:
— Ванюша! Опять без предупреждения! Хоть бы позвонил, я бы пирожков напекла…
А я, как всегда, отмахнусь:
— Мам, хватит хлопотать! У меня дома Надежда и так стол ломит. Тебе-то отдыхать пора, а не печку топить да грядки полоть…
Жена Надежда — моя опора уже двадцать лет. Вырастили с ней двух дочерей, Катю и Ларису. Сегодня ехал один — Надя засиделась на работе, отчёты сводила.
А мать… Мать в молодости была журналисткой. Если бы не её статья, моя судьба сложилась иначе.
***
Тогда, в 1983-м, молоденькая Лидия (так звали матушку до замужества) только окончила журфак и устроилась в «Правду». Редактор дал задание: найти пронзительную историю для рубрики «Человек и судьба».
— О чём писать? — размышляла она, шагая к троллейбусу. Вдруг заметила девушку с коляской. Та что-то шептала младенцу, и сердце Лидии сжалось: «Брошенных ведь полно…»
Роддом подтвердил её догадки. На прошлой неделе двое отказников — здоровые, с ясными глазами.
— Куда их? — спросила Лидия у заведующей.
— В дом малютки, потом — детдом.
Один мальчик, Ваня, особенно запал ей в душу. Лидия разыскала его мать — рыдающую девочку по имени Галя.
— Влюбилась в Сашку, — всхлипывала та. — Обещал жениться, а как узнал про ребёнка — как сквозь землю провалился. Родители мои старообрядцы — с «безотцовщиной» меня бы на порог не пустили…
Лидия нашла Сашку. Мерзавец откровенно смеялся:
— Сама дура! Какие дети? Пусть в детдоме кормят.
Галя вскоре уехала в Сибирь, а Ваня остался в приюте. Лидия не могла его забыть.
***
Тем временем она познакомилась с Владимиром — хирургом из Боткинской больницы. Через полгода он сделал предложение.
— Лида, будем вместе? — спросил он просто, без пафоса.
Она смотрела на его рабочие руки и вдруг выдохнула:
— Володя… Я хочу усыновить мальчика.
Оказалось, Владимир уже бывал в том доме малютки.
— Я тоже хотел тебе предложить, да боялся спугнуть, — признался он.
Через месяц они забрали Ваню домой. Потом родилась их дочь, но меня — приёмыша — они любили не меньше.
***
Правду я узнал в тридцать. Это не оттолкнуло меня — напротив, я понял, как им благодарен.
Подъехал к дому. Матушка, кутаясь в платок, уже стояла на крыльце:
— Иван Владимирович! Совсем забыл, что у матери живёшь!
Обнял её, пахнущую дрожжами и сушёной мятой.
— Ладно, мам, успеешь пироги испечь. Я до завтра… Показывай, где лопата — картошку докопаю.
**Вывод:** Семья — не кровь, а люди, которые не бросили тебя в трудную минуту.
