Свекровь против тёщи: битва за семейный очаг
Сегодня пишу эти строки с лёгким сердцем, вспоминая, как всё начиналось. Мы с Иваном расписались стремительно, по горячей молодой любви. Мне едва исполнилось двадцать два, ему — двадцать четыре. Вопреки советам родителей, которые настаивали на совместном житье «пока не встанем на ноги», мы сразу же сняли небольшую квартиру в Подольске — район тихий, с обилием зелени, да и до работы рукой подать.
Прошло едва пара недель после свадьбы, когда я в слезах ворвалась в родительский дом.
— Мам, я больше не выдержу, — всхлипывала я, вытирая слёты кулаком.
Моя мать, Галина Фёдоровна, тут же встревожилась:
— Что случилось, солнышко? Ваня? Он тебя обидел?
— Нет, не он… Его мать! Эта женщина ведёт себя так, будто это её дом! Готовит, убирает, всё переставляет! А потом шепчет Ивану, что я — безрукая хозяйка, что он зря на мне женился!
Мама нахмурилась, выслушав меня, а потом вдруг хитро улыбнулась:
— Кажется, я знаю, что делать. Только слушай меня внимательно.
Галина Фёдоровна сама прошла через подобное в своё время. Её свекровь была настоящим испытанием — едкая, властная, неуступчивая. Но мама знала: бодаться с такой — себе дороже. А вот переиграть — вполне реально.
С тех пор как свекровь — Ирина Викторовна — начала наведываться в нашу квартиру, обстановка накалялась. Она приходила без предупреждения: переставляла посуду, пережаривала котлеты, вытирала пыль, которой вчера ещё не было. Делала вид, что помогает, но каждый её жест кричал: «Без меня тут бардак!»
Иван лишь пожимал плечами: «Ну это же мама. Она хочет как лучше». А я стискивала зубы, боясь разрыдаться. Молча терпела её колкости, боялась испортить отношения — и с мужем, и с его матерью.
Но после того вечера всё изменилось. Мама явилась к нам с двумя сумками продуктов и заявила:
— Что, сватье тяжело одной справляться? Я помогу. Тем более, если уж я так плохо воспитала свою дочь — надо исправлять ошибки!
С этого момента началась настоящая оккупация нашей квартиры… с двух фронтов.
Мама ловко подстраивалась под визиты Ирины Викторовны. Готовила, убирала, гладила, обсуждала с ней рецепты — с такой сладкой улыбкой, что у свекрови начинало дёргаться веко.
— Галя, может, ты слишком часто здесь появляешься? — как-то спросила Ирина.
— А ты? — парировала мама тем же медовым тоном.
Война была тихой, но ожесточённой. Две женщины мерялись хозяйственными подвигами, будто соревнуясь за звание «матери года».
Но у мамы было одно преимущество — она действовала из любви ко мне, а не из упрямства.
Вскоре Иван начал нервничать. Две матери в доме — это явно не входило в его представления о семейной жизни.
— Лена, давай ты поговоришь со своей мамой? — осторожно предложил он.
— Конечно, поговорю, — согласилась я, — но только после того, как ты поговоришь со своей. Моя, видишь ли, «только помогает». Как и твоя.
Иван задумался. Он был не дурак и всё прекрасно понимал. И в один прекрасный вечер твёрдо объявил обеим:
— Мамы, мы вам безмерно благодарны за заботу. Но мы с Леной хотим сами научиться жить вместе. Приходите в гости — но только когда мы вас позовём.
Ирина Викторовна была оскорблена до глубины души. Перед уходом, дождавшись, когда Ваня выйдет за хлебом, она прошипела мне:
— Ты ещё пожалеешь. Я внуков в руки не возьму!
Но она не знала, что мама стояла за дверью и всё слышала. Войдя, Галина Фёдоровна весело сказала:
— Спасибо, сваха! Теперь внуки будут больше времени проводить со мной.
Свекровь лишь фыркнула и хлопнула дверью.
Шли годы. Ирина Викторовна переключилась на младшего сына — тот тоже женился. Там история повторилась — но уже без сопротивления. Новая невестка была тихой и покорной, и свекровь чувствовала себя полноправной хозяйкой в их доме.
А к нам Ирина Викторовна теперь заглядывала лишь изредка, да и то — как гостья. Без командования и переделки борща.
Наши дети — два озорных сорванца — обожали обеих бабушек. Но особенно любили бывать у мамы: там их кормили блинами, разрешали шуметь и рассказывали на ночь волшебные сказки.
Иногда, попивая чай на кухне, мама вздыхала, вспоминая мои первые слезы после свадьбы.
«Всё могло сложиться иначе, — думала она. — Если бы я не вмешалась, если бы позволила свекрови задавить её. Но теперь… теперь моя Лена — уверенная в себе хозяйка, жена, которую уважает муж, и мать, чьи глаза светятся счастьем».
И улыбалась. Потому что иногда, чтобы защитить свою дочь, не нужно размахивать мечом — достаточно просто встать рядом с пакетом муки и сказать: «Я тоже мама».
