— Мам, а давай в эти выходные Мишку к тебе отправим? — Катя нервно вертела в руках прядь волос, избегая встретиться глазами с матерью. — Он соскучился, да и нам передохнуть немного надо.
— Конечно, Катюша, — кивнула Татьяна Ивановна, улыбаясь.
Мишка с самого детства был неразлучен с бабушкой. Практически с пелёнок он рос у неё на руках. После родов Катя быстро окунулась в работу, а бабушка не могла находиться в доме зятя — чувствовала себя лишней. Она забирала внука к себе, гуляла с ним в сквере, кормила, убаюкивала — и делала это с теплотой и заботой.
Малыш был на смеси, а стоили они немало. Татьяна Ивановна, несмотря на скромную пенсию, помогала как могла — то деньгами, то сама заказывала питание.
Когда Мишка подрос, он стал оставаться у бабушки на несколько дней, а потом и на недели. Рядом был садик, куда она его устроила. В выходные они проводили время вдвоём — катались на коньках, пекли блины, лепили вареники. Для бабушки он был самым дорогим человеком.
Финансы в семье Кати постепенно наладились. Но вскоре она снова забеременела. Татьяна Ивановна лишь вздохнула, услышав новость. Она считала, что со вторым ребёнком молодая семья поторопилась, но виду не подала.
Когда родился Артём, бабушка снова пришла на помощь. А потом Катя сообщила, что ждёт третьего — девочку. В их двухкомнатной квартире стало тесно до невозможности. Мишка и так уже почти жил у бабушки.
— Мишка говорит, что хочет остаться с тобой, — как-то призналась Катя, качая младшую Алёнку.
— Так он и так тут живёт, — усмехнулась бабушка, но в её голосе слышалась усталость.
Мишка был не по годам умным, чутким и самостоятельным. Бабушка научила его не только хозяйству — в восемь лет он уже жарил яичницу, стряпал сырники и варил суп. Помогал ей с уборкой, ходил за продуктами, ухаживал, когда она болела.
С Артёмом и Алёнкой такой связи не сложилось. Они были шумными, капризными, избалованными. Стоило бабушке зайти в гости, как они тут же набрасывались на её сумку в поисках сладостей, а если не находили — начинали топать ногами.
— Бабушка вам сейчас денежку даст, — успокаивала их Катя.
— Какую денежку? — удивлённо переспросила Татьяна Ивановна.
Раньше она действительно давала Мишке немного на карманные расходы — он же жил у неё. Но теперь слова дочери звучали так, будто это её обязанность — «давать».
— Мам, ну хотя бы по сотке, — отмахнулась Катя, не желая ссоры.
С тех пор бабушка редко навещала их и не радовалась визитам внуков. В её доме они кричали, разбрасывали вещи, не слушались. Алёнка высыпала всю пудру в раковину, а Артём разбил старую фарфоровую вазу.
Однажды Катя поделилась с мужем:
— Я не о еде думаю. О жилье. У мамы же есть сбережения. Когда папа умер, мы продали гараж, машины, дачу…
— Помню. Ты тогда новую иномарку купила, — кивнул Денис.
— Но мама большую часть оставила себе. Мне досталась только четверть — адвокат сказал, всё по закону. А могла бы поделить поровну.
— Подумай: у тебя трое детей, а ей на что копит? Хотя бы вам с жильём помогла бы.
Катя не решалась просить напрямую. Но однажды спросила:
— Мама, а ты с деньгами что планируешь?
— На чёрный день. Вдруг кому-то лечение понадобится. Или помощь срочная.
— Или на жильё, например, — намекнула Катя.
— И такое возможно. Всё будет к месту.
Катя решила: «Значит, поделит». Она даже ждала, что на её 35-летие мама сделает сюрприз. Но сюрпризом оказался конверт с десятью тысячами. Обидно до слёз.
Когда Мишке исполнилось восемнадцать, бабушка позвала всех в его любимую столовую.
— Не беспокойтесь, — сказала она, — я всё оплатила. Пусть посидит с друзьями, а вы просто будьте рядом.
Подарок от матери — кепка с эмА потом бабушка достала из сумки ключи и сказала: «Это твоя квартира, сынок, я купила её для тебя,» и Мишка обнял её так крепко, как будто хотел никогда больше не отпускать.
