**Записи из дневника**

Три раза я шла под венец, и каждый раз старалась быть идеальной женой — любящей, преданной, готовой на любые жертвы ради семьи. Но три брака принесли лишь боль, и теперь я дрожу от мысли: что, если старость встретит меня в пустом доме, где эхо отвечает на мои шаги?

Первый муж, Виктор, ушёл, швырнув на прощание: «Ты задушила меня своей опекой». Задушила — моей верностью, общими детьми, борщами и чистыми рубашками. «Ты — как старая пыльная книга», — бросил он, даже не глядя в мои глаза. А я-то верила, что счастье — в этом: в домашнем уюте, в бесконечной отдаче. Где та грань, за которой любовь превращается в обязанность? Осталась одна — с двумя малышами, с пустотой внутри.

Второй, Артём, казался спасением. Я стала мягче, терпимее, научилась глотать обиды. Но жизнь — чёртов водоворот: долги росли, мы работали до изнеможения, а потом я слегла с воспалением лёгких. Не смертельно, но достаточно, чтобы понять — он сбежал. Без скандалов, без слов. Просто ушёл к молодой, оставив меня с тремя детьми и усталостью, которая въелась в кости. Будто тень скользнула за дверь — и нет его.

А третий… Сергей. Когда мы встретились в тихом городишке под Пермью, он был опустошён — ни работы, ни целей. Я вытягивала его, как утопающего: делила с ним свою зарплату, верила в его несбыточные планы, тащила на себе, как лошадь вязнет в весенней грязи. А он? Ни цветка, ни спасибо. «Муж — голова», — твердила я себе, стирая в кровь ладони. А недавно он окинул меня ледянами взглядом: «Ты похожа на выжатый лимон».

Ему — сорок, мне — сорок три. Но в его глазах я — покосившаяся избушка, которую стыдно показать гостям. И это после того, как я кормила его, одевала, вытаскивала со дна! Гнев вскипел, как самовар. Перестала давать деньги — и он тут же зашипел: «Жадина! Ты мне должна!» Его слова резали, но… освободили. Я больше не хочу быть костылём для того, кто меня презирает.

Теперь мне за сорок. Ни семьи, ни веры, лишь комок горьких вопросов. Всё, во что я вкладывала душу, рассыпалось, как песок. Кому я нужна теперь? Старых женщин словно стирают ластиком — или мне только кажется? Эти мысли грызут по ночам, и я не знаю, где искать тепло. Трижды обжигалась — кто даст спички в четвёртый раз? Страх шепчет: «Останешься одна». А вдруг он прав?