Вот так вот жизнь подкидывает сюрпризы… Предательство, оказывается, иногда ближе, чем кажется. И боль от него — хуже любой физической раны. Меня зовут Алиса, и я расскажу тебе историю о том, как я лишилась не просто родного дома, но и веры в честность.
Моя младшая сестра Катя всегда была папиной и маминой любимицей. Ей сходило с рук то, за что меня бы отругали в пух и прах. Если я ошибалась — мне влетало, а если она — сразу находились смягчающие обстоятельства. Я терпела. Годами. Думала, ну ладно, родители просто по-разному проявляют любовь. Но, как выяснилось, я жестоко заблуждалась.
Последние десять лет я жила рядом с родителями. Когда мама заболела, я бегала к ним каждый день: лекарства, уборка, готовка, стирка. Когда отца разбил инсульт, именно я с мужем возили его по врачам, переворачивали, кормили с ложки. Катя в это время жила в Сочи, веселилась, постила в инстаграм яркие фото и вспоминала о родителях раз в год — на Новый год.
А потом мама с папой купили Кате квартиру. Просто так. Сказали: «Ей тяжелее». Мне не дали ни копейки. Пришлось брать кредит, чтобы купить хоть какую-то крышу над головой. Хорошо, что мои свёкор и свекровь помогли — без них я бы не справилась.
Я промолчала. Ну ладно, думаю, раз Кате дали квартиру, значит, дом оставят мне. Всё же логично: я тут, рядом, ухаживаю, не прошу, не требую — просто надеюсь на справедливость. Но… ошиблась. Глубоко и больно.
Примерно два года назад мама стала вести себя странно: раздражалась по пустякам, цеплялась ко мне, выдумывала претензии. Чувствовала — что-то не так. А потом соседка случайно проболталась: дом уже не наш. Его тихо, без лишних слов, переписали на Катю. Через куплю-продажу. Проверила в Росреестре — и правда. Дом, в котором я выросла, где полжизни провела, где ухаживала за отцом и матерью, теперь принадлежит Кате.
Как? Почему? Когда? И главное — как они могли вот так, за моей спиной?! Ни слова, ни вопроса, ни объяснения. Просто оформили. Мама, конечно, в здравом уме, но отец… он же не может даже ручку держать! Как нотариус допустил такое?! Где совесть? Или теперь за деньги можно подписать что угодно, даже бумаги лежачего человека?
Рыдала. Кричала. Хотела в суд подать — это же чистый обман! Использовали беспомощность отца, поддельную сделку провернули. Но… опустила руки. Не хотела втягиваться в тяжбы, где шансов мало — всё продумано, юристы подкованные, бумаги «чистые».
Мама и Катя решили, что я им больше не родная. Ну и я поступила так же.
С тех пор я не ступала на порог того дома. Не звонила, не писала. Для них я — чужая. И пусть. Но забыть не могу. И простить — тоже. Особенно Катю. Она всегда мне завидовала: то учёбе, то мужу, то карьере. Даже когда жила скромно, она фыркала: «Тебе везёт». А теперь «повезло» ей. Загребает всё: дом, участок, даже воспоминания о детстве. Выкинула меня, как ненужную вещь.
А мама… не понимаю, как она на это пошла. Разве можно так делить детей? Одну — на пьедестал, другую — за дверь? Не прощаю. И, наверное, никогда не смогу.
Отец, будь он в сознании, не допустил бы такого. Он нас обеих любил. Уважал меня. Знал, сколько я отдала — времени, сил, молодости. Но теперь он не может ни слова сказать, ни рукой пошевелить. Он в плену у своего тела. А я — в плену у предательства.
Иногда молюсь. Не о мести. Просто… чтобы Бог всё расставил по местам. Чтобы мама и Катя хоть раз почувствовали ту боль, что я пронесла через себя. Чтобы и у них случился момент, когда некуда вернуться.
Чуда не жду. Но верю, что справедливость где-то есть. Может, не сейчас, не завтра, но однажды алчность и подлость дадут о себе знать.
А мне остаётся только одно: не ожесточиться. Не разувериться в людях. И жить дальше. Без них.
