Тени второго этажа
Сегодня я спустилась во двор с чемоданом, и всё вокруг казалось чужим — даже старая скамейка у подъезда, на которой столько лет сидела. Сидела, провожая Катю в школу, вышивая салфетки для соседки Марьи Ивановны, наблюдая, как снег кружится под фонарём. Подъезд всё тот же, асфальт у люка по-прежнему в трещинах, голуби копошатся у мусорки, будто время остановилось. Но внутри у меня — пустота. Как будто всё, что было родным, вдруг стало холодным и далёким.
Сергей ушёл три года назад. Бросил коротко: «Устал» — и всё. Не кричал, не хлопал дверью, просто вышел и не вернулся. Катя уехала в Самару, вышла замуж, потом развелась, теперь звонит раз в месяц: «Мама, всё хорошо, не переживай». Я работала в архиве, пока не сократили — «цифровизация», «эффективность», слова, звучавшие как приговор. Мои аккуратные записи, знание старых дел — никому не нужны в этом новом мире.
Оставшись одна, я пыталась держаться. Завела цветы — сначала фикус, потом герань, потом весь подоконник утопал в горшках. Записалась на йогу, хоть и ненавидела растяжку — просто стояла в позах, слушая, как ноет спина. Купила кроссовки, гуляла в парке, но запомнила лишь старушку, уронившую бутылку. Вода растеклась по асфальту, как слёзы. Пробовала знакомиться в интернете, но после «покажи ножки» удалила приложение и больше не открывала даже ВКонтакте.
Всё изменилось, когда на втором этаже освободилась квартира. Старик-сосед умер, наследники быстро продали, и вселилась молодая пара. Странная. По вечерам в их окнах горел свет, но не было слышно ни шагов, ни разговоров. Я ловила себя на том, что замирала у двери, прислушиваясь. Тишина. Густая, словно кто-то выключил звук.
Однажды ночью я увидела её. Женщину с того этажа. Она стояла на балконе босиком, в ночной рубашке, глядя в пустоту. Не курила, не двигалась — просто смотрела. Лицо белое, как мел, волосы — как тени. Было три часа. По спине пробежал холод — не страх, а что-то глубже. Утром её дверь была распахнута. Из квартиры тянуло запахом — горелой пыли и чего-то необъяснимого, будто стены хранили тайну.
Я поднялась. Позвонила. Тишина. Вызвала участкового, потом полицию. Они пришли без спешки, будто знали, что торопиться некуда. Нашли её в кресле, лицом к окну. Без слёз, без слов. Врачи сказали — нервный срыв. Мужа не было. Исчез. Соседи словно забыли, что он вообще жил здесь.
С тех пор покоя не стало. Дом изменился. Будто что-то проснулось, перекраивая тени. Начали пропадать вещи — ключи, бабушкина брошь, письма от Кати. Как будто дом забирал их потихоньку, без злобы.
И вот я стою с чемоданом, решив уехать к брату. Хотя бы на время. Всё внутри сопротивляется, но разум твердит: «Надо». Выхожу, закрываю дверь, спускаюсь во двор. И вдруг вспоминаю — ключи остались на столе.
Возвращаюсь. Поднимаюсь. Дверь приоткрыта. Я точно закрывала. Рука дрожит. Сердце бьётся так, будто хочет вырваться. А вдруг кто-то ждал, пока я уйду?
Захожу. В прихожей стоит чемодан. Не мой. Новый, блестящий, с биркой. Рядом — записка.
«Я тоже думала, что убегу. Но осталась. Не повторяй мою ошибку».
Подписи нет. Только запах — тот самый, с второго этажа. Сухой, как из забытого погреба.
Я вышла. Чемодан не взяла. Села на скамейку. Смотрела, как солнце садится за панельками. Медленно, будто давая мне время.
Потом встала. И впервые за годы ушла по-настоящему. Не на время. Не «потом». Ушла не только из квартиры. Ушла из ловушки, которую дом сплёл вокруг меня.
