**Дневник. Железная леди: цена успеха**
«Карьеристка, ребёнок — помеха. Признай, и всем станет легче!»
С детства я знала — рождена для большего. Мать, Надежда Степановна, добрая, безвольная, растворила свою жизнь в заботе о трёх сыновьях и мне, единственной дочери. Бросила работу, и я, глядя на неё, сжимала зубы. Она улыбалась сквозь усталость, её баловали муж и дети, носили букеты. А я оставалась чужой в этом тепле.
«Холодная ты, Лизонька, — вздыхала мать. — Дай хоть косу заплету, как в детстве?»
«Сама справлюсь!» — отрезала я, хотя волосы выходили неопрятными. «Учёба важнее, не мешай!»
«Хоть прогуляйся с подругами, — уговаривала она. — Мы с отцом не требуем пятёрок. Научись пироги печь, папа их любит».
«Вам бы только жрать! — огрызалась я. — Неудивительно, что в тебя уже не влезает ни одно платье!»
«Весь день у плиты, — оправдывалась она. — То кусочек отломишь, то попробуешь — вот и лишнее».
Я лишь фыркала. Себя держала в ежовых рукавицах: чёткий график, дисциплина. Никаких слабостей. Эта железная воля принесла золотую медаль и поступление в МГУ.
В университете я была первой. Техническая специальность не пугала — я обгоняла всех. Парни смеялись: «Выйдешь замуж — и конец твоим амбициям». Но я не собиралась сдаваться. На пятом курсе встретила Дмитрия. Свадьба была скромной — роспись в загсе и ужин в кафе.
«Мне не нужны пышные торжества, — сказала я. — Но ты обязан поддержать мою карьеру. В декрет идёшь ты. Я не могу терять время».
«Лиза, наши мамы помогут с ребёнком», — возразил он.
«Обе — домохозяйки без целей! — вспылила я. — Не доверю им воспитание. Справимся сами».
«Я тоже хочу развиваться, — обиделся Дима. — Можно разделить декрет. Семья — это компромисс».
«Ненавижу это слово! — махнула рукой. — Жертв не будет».
После вуза меня не взяли в желанную компанию. Удар. Особенно когда Дима легко устроился туда, куда мечтал, да ещё выиграл грант. Я удвоила усилия, работала как одержимая. Через полгода конкурентов вытеснила, заняв их место — и не стажёром, а сразу на полную ставку. На собеседовании начальник, мужчина лет пятидесяти, усмехнулся:
«Деточка, если через год уйдёте в декрет, нам это неинтересно».
«Я планирую занять ваше кресло, — холодно ответила я. — Не пожалеете».
Я сдержала слово, выкладывалась на все сто. Но вместо поддержки — лишь упрёки. Свекровь, Валентина Петровна, капала на мозги: «Карьера, карьера, а когда семья?» Я свела общение к минимуму. А потом узнала, что беременна.
Роды пришлись на день презентации. На следующий день я работала из палаты. После выписки встал вопрос: кто будет с сыном, Артёмом?
«Ты обещал! — набросилась я на Дмитрия. — Из-за тебя срывается командировка!»
«Лиза, он младенец, — вздохнул он. — Ему нужна мать, а не я. Где твой материнский инстинкт?»
«Вот как ты заговорил?!» — закипела я.
«Ладно, я останусь, — сдался он. — Но вправе позвать на помощь».
Я отмахнулась, уже бронируя билеты. Артёма оставила в кроватке, даже не взглянув. Беременность для меня была проектом: спорт, анализы, список лучших школ.
Вернувшись через неделю, услышала:
«А вот и наша кукушка! — ядовито сказала Валентина Петровна. — Даже не зайдёт к сыну. Зачем? Мы и так справляемся».
«О чём ты?» — ворвалась я в детскую.
«Разве неправда? — прищурилась свекровь. — Может, ты наседка, а не кукушка?»
«А где Дима? — огрызнулась я. — Это он должен быть с ребёнком, а не скидывать всё на тебя. Кстати, как зовут самца кукушки? Может, твоему сыну тоже кличку дать?»
«Наглость! — усмехнулась она. — Хотя бы спасибо сказала за помощь».
«За что? — холодно бросила я. — Вы тут отлично без меня. Продолжайте».
Рождение Артёма лишь подстегнуло меня. Переговоры днём, отчёты ночью. Дима пытался быть отцом, но я не искала себя в материнстве.
«Тётя, дай!» — однажды сказал годовалый Артём.
«Как он меня назвал?! — остолбенела я. — Это твоя мать научила? Я запрещала ей тут быть!»
«А что ты хочешь? — устало спросил Дима. — Ты в офисе сутками. Он видит тебя раз в месяц, да и то на фото. Заказать твой портрет в полный рост?»
«Ты несправедлив!» — вспыхнула я.
«Что изменилось? — вздохнул он. — Твоя семья — это работа. Мы с Артёмом — фон для твоего имиджа».
«Неправда! — закричала я. — Дай его мне! Пусть знает, кто его мать! Вы его неправильно воспитываете!»
Дима молча передал сына. Я неловко взяла его. Артём дёрнулся, вырвал прядь волос. Я вскрикнула, отдала его, как горячую сковородку, и помчалась в салон перед совещанием.
Прошёл год. Я изредка замечала, как Артём учится говорить. Но однажды, вернувшись ночью, не услышала привычного шума. Под сахарницей лежала записка: «Уехали к маме. Устали ждать, когда ты вспомнишь о семье».
Я в ярости схватила телефон.
«Ты решил наказать меня?! — кричала я. — Это жестоко! Всё ради семьи!»
«Тебя никогда не было, — холодно ответил Дима. — Если ради сына надо оставить карьеру, я сделаю это. А ты выбрала работу. Мы давно не семья, а чужие люди в твоей пустой квартире. Ты — плохая мать и жена».
«Ложь!» — я ударила кулаком по стене.
«Очнись, — устало сказал он. — Подаю на развод. Наверное, вместо тебя придёт адвокат?»
«Ты выставляешь меня кукушкой?! — завопила я. — Хочешь уничтожить мою репутацию? Я буду бороться за сына! Если не вернОна медленно опустила телефон, глядя в окно на пустынный двор, где когда-то смеялся её сын, и вдруг поняла, что за всё это время так и не научилась любить.
