Поезд, который шёл назад
Когда Анна Семёновна садилась в тот вагон, сомнений уже не оставалось: её решение было твёрдым. Не от отчаяния и не по прихоти — просто настало то утро, когда чашка выскользнула из рук, а поднимать её не захотелось. Шестьдесят пять лет — не возраст для бегства, но и не приговор к одиночеству.
На ней было поношенное драповое пальто, в руках — холщовая сумка с паспортом, деревянной расчёской, потёртой фотокарточкой и банкой смородинового варенья. Не как вещи — как доказательства: «я жила, я есть». Ни с кем не попрощалась. Соседка, Марья Петровна, так и гадала, куда подевалась её тихая, незаметная соседка. В квартире горел свет, сберкнижка лежала нетронутой. Анна просто растворилась. Тихо, по-осеннему — как первый иней на стёклах.
Сын не звонил уже четыре года. Невестка шептала, что свекровь «тянет назад», «живёт прошлым», «не даёт дышать». Анна молчала. Всегда молчала. Но однажды открыла глаза и поняла: если не уйдёт сейчас — сотрётся навсегда. В своем углу. В тишине. В ожидании звонка, который так и не раздаётся.
Город, в который она ехала, помнила с юности: облупившаяся штукатурка, запах берёзовых дров и сырой земли, покосившиеся заборы. Никто её там не ждал. Но она ехала не за этим. Ей нужно было отыскать ту самую — девочку в платочке, женщину с верой, мать, которая когда-то умела обнимать, не упрекая.
Комнату сняла у вдовы-старообрядки — суровой, но доброй. В доме пахло ладаном и пареной репой. Тепло шло не от батарей, а от печи, от скрипучих половиц, от только что испечённого ржаного хлеба. Анна помогала по хозяйству: колола дрова, полола грядки, мыла ступени крыльца — чтобы видеть дорогу, а не свои морщины в лужах.
Потом стала приходить в библиотеку. Без договора. Просто перебирала ветхие томики, вытирала пыль с корешков, ставила самовар для библиотекарш. Через неделю с ней поздоровались. Через месяц — спросили, что почитать. Один паренёк, лет семнадцати, признался: «Душа ноет, словно наболОна протянула ему «Тихий Дон», не сказав ни слова, только кивнула — словно знала, что в этой книге он найдёт и боль, и утешение.
