**31 декабря**
Сижу на кухне, вяжу носки из шерсти. В паспорте у меня — Наталья Ивановна, но все в деревне зовут меня просто Наташей. Наше село под Калугой живёт своим размеренным бытом, и уж точно я не ждала ничего необычного в этот зимний вечер.
Вдруг скрипнула дверь, и в сенях появилась фигура в красной шубке с белым мехом. Высокий, бородатый, в валенках, с мешком за плечами. Я прищурилась, поправила очки и замерла:
— Да ты что… Дед Мороз?!
— Здравствуй, Наталёк! Примете старика? — весело отозвался он.
— Ну надо же… — прошептала я. — С чего бы это мне такая честь?
— А ты на календарь глянь, сегодня же последний день года! Праздник на пороге! — пояснил он, улыбаясь.
— Новый год, точно, — вздохнула я. — Только зачем ты ко мне пожаловал? Я ведь не ребёнок, стихов не расскажу и ёлку не украшу — спина болит второй день.
— Да я не за этим. Просто хочу узнать, как живешь. Какие добрые дела за год совершила? — серьёзно спросил он.
— Да какие у меня дела… — пожала я плечами. — Разве что внукам носки вяжу да соседям по просьбе рукавицы… Так, чтобы время зря не терять. Разве это доброе дело?
— Ещё какое! — кивнул Дед Мороз. — А где твой муж, кстати?
Я прищурилась:
— А тебе зачем? Гулять с ним собрался?
— Да нет, что ты! — испугался он. — Я же волшебный, мне нельзя.
— Ну да, ну да… А то, что мой старик после пары стопок начинает фокусы показывать — это тоже, получается, «магия»? Народ у нас стал хмурый, весельчаков мало. Вот он и ходит по дворам, потешает кого может. Ему бы в цирк пойти, ей-богу.
— Да брось, — усмехнулся Дед Мороз. — Я его знаю — какой из него артист? Он же даже песен не поёт!
— Не поёт?! — всплеснула я руками. — Да он частушки такие знает, что весь посёлок за ним подхватывает!
Дед Мороз рассмеялся, достал из мешка свёрток и протянул мне:
— Держи. Платок шерстяной, с узорами — наденешь, и сразу моложе станешь. Заслужила.
Я развернула узелок и ахнула:
— Батюшки, какая прелесть! Да я о таком только мечтала! Спасибо, дедушка! Но за что мне такое счастье?
— Благодари своего Петра. Это он мне письмо о тебе написал.
С этими словами «Дед Мороз» вышел в сени и поспешно стал снимать шубу, бороду, убирать их в сундук, бормоча:
— Ну и глаза у Наташки… Ни голоса, ни лица мужа не узнала… Или притворяется? Ладно, надо весной в город свозить её, проверить зрение.
А я, улыбаясь, крутилась перед зеркалом в новом платке и шептала:
— Вот и живём мы с тобой, Петя… Прикидываемся, что не видим, не слышим, а на самом деле — просто любим и не ссоримся. А как тут ругаться, если у тебя под боком свой личный волшебник…
