Тайна у калитки
Татьяна Петровна сидела на скамейке под раскидистой яблоней, ветви которой клонились под тяжестью наливных плодов. Урожай нынче удался на славу, как в далёком девяносто третьем, когда она с дочерью Катей варила варенье. Теперь яблоки падали в траву, оставляя на её поношенной юбке бурые пятна. Она даже не пыталась отряхнуться – юбка и так уже давно не парадная. Рядом, на привязи, лежала коза Марфа. Соседи ворчали, когда Татьяна отпускала её гулять: Марфа обожала обрывать занавески на верандах и топтать огороды. Больше всего ей нравились помидоры.
– Картошка скоро поспеет, – сказала Татьяна, глядя на Марфу. – Угощу тебя, хоть ты и не заслужила. Кто у Надежды огурцы объел? Придётся делиться… Эх, Марфа, дождь собирается, а ты разлёгся. Пойдём в сарай, а то промокнем.
Тучи сгущались, вдалеке сверкнула молния. Татьяна вздохнула и пошла снимать бельё. Оно ещё не просохло, но лучше убрать сейчас, чем потом отмывать грязь – верёвки провисли, а подтянуть их у неё уже не было сил.
– Эй, тут кто-то есть? – раздался голос.
Татьяна вздрогнула, чуть не уронив простыню. У калитки стояла девушка в джинсах и лёгкой блузке. Её лицо с родинкой у рта показалось знакомым, будто со старой фотокарточки. «Извините, Дмитрий Кузнецов здесь живёт?» – спросила она чуть нетерпеливо.
– Нет у нас такого, – ответила Татьяна, разводя руками. Порыв ветра вырвал простыню, но девушка ловко подхватила её и вернула.
– Как нет? – растерялась она, доставая из кармана бумажку. – Вот адрес, разве не ваш?
Татьяна посмотрела на записку. Всё совпадало – улица, дом, даже старая покосившаяся калитка. Но никакого Дмитрия она не знала. «Откуда у тебя этот адрес?» – спросила Татьяна, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги.
– Кто он тебе, этот Дмитрий? – добавила она, стараясь говорить ровно.
– Высокий, статный, волосы тёмные, а глаза… как у вас, серые, – ответила девушка, и голос её дрогнул.
Татьяна покачала головой. «Кузнецовых у нас давно не было. Был один, тракторист, да тот лет пятнадцать как в земле», – сказала она, вспомнив старого соседа.
Девушка будто сникла, как воздушный шарик, который Катя когда-то так любила. Её плечи опустились, взгляд потух. «Как же мне его найти?» – прошептала она больше себе, чем Татьяне.
Крупные капли дождя застучали по крыше. Татьяна сунула бельё девушке: «Неси в дом, а я Марфу в сарай». Та, растерянная, покорно направилась к крыльцу. Татьяна, успев загнать козу, вернулась в дом, где гостья всё ещё стояла в прихожей, прижимая бельё к груди.
– Как звать-то тебя? – спросила Татьяна, отряхивая руки.
– Оля, – ответила девушка, и на её лице промелькнула слабая улыбка, открыв ямочку на щеке.
– А я Татьяна Петровна. Пойдём, чаю напою, куда ты в такую погоду? – сказала хозяйка, ведя гостью на кухню.
Пока старый чайник закипал, Татьяна достала смородиновое варенье, поставила чашки. Оля молчала, нервно теребя край скатерти. «Вы одна живёте?» – спросила она, заметив, как долго Татьяна искала вторую чашку, смывая с неё пыль.
Татьяна кивнула, но солгала: «Одна. Мужа, Михаила, шесть лет как нет. Дочка Катя в Москве, внуков привозит раз в полгода». Она не стала рассказывать, что Катя после смерти отца ни разу не приехала. Зачем чужим людям знать её горе?
Оля слушала рассеянно, её мысли были далеко. Татьяна, наливая чай, спросила: «Кто он, твой Дмитрий?»
Оля вздохнула, и голос её задрожал: «Теперь, наверное, никто». Она рассказала, как познакомилась с ним в электричке, как он пригласил её в кафе, потом в гости. «Я думала, это судьба, – прошептала она. – Он дал мне этот адрес, сказал, что живёт в деревне, но был в городе проездом. Звал приехать».
Татьяна слушала, и в груди у неё клубилась горечь. Она вспомнила, как в молодости комбайнёр Виктор обещал ей золотые горы, а потом исчез, узнав, что она ждёт ребёнка. Хорошо, что Михаил, её будущий муж, принял её с Катей, не спрашивая лишнего. «У меня тоже был такой Виктор, – сказала она. – Обещал луну с неба, а сам сбежал. Но жизнь подарила мне хорошего человека».
Оля улыбнулась, пряча лицо в ладонях. Они говорили до позднего вечера, дождь за окном давно стих, но ни одной не хотелось торопиться. Оля взглянула на часы, и Татьяна сказала: «До станции недалеко, два километра, успеешь на последнюю электричку». Она собрала ей банку варенья, обняла и прошептала: «Настоящая любовь ещё придёт».
Оля, вытирая слёзы, кивнула и ушла. Татьяна долго смотрела ей вслед, а потом пошла выпускать Марфу. В сердце её теплилась надежда – может, и её жизнь ещё удивит чем-то добрым.
Чужое горе, как своё, учит: доверяй, но проверяй, а самое главное – не забывай, что искренность дороже всех пустых обещаний.
