До сих пор сердце сжимается, как вспомню, как его семья обходилась с бабушкой. От одного этого воспоминания по телу пробегает дрожь. С детства меня учили, что старость — святое, а уважение к старшим — закон. Но то, что творилось в их доме в Нижнем Новгороде, перевернуло всё с ног на голову. Картина эта врезалась в память, как страшный сон, от которого не отмахнёшься. Теперь я знаю точно: с такими людьми мне не по пути.
В нашей семье к старикам относились как к святыне. Никто не смел повысить голос, не говоря уже о грубости. Бабушек оберегали, слушали их рассказы, берегли их мудрость. Да, бывало, они капризничали, но разве это повод для криков? Они прожили жизнь, полную лишений, и заслуживали лишь тепла. Я любила сидеть у бабушки на кухне, слушать её истории — они стали для меня сокровищем. Потому невозможно понять, как можно так издеваться над теми, кто дал тебе жизнь.
С Дмитрием, моим женихом, мы познакомились полгода назад. Высокий, с бархатным голосом и безукоризненными манерами, он казался воплощением совершенства. Я так спешила представить его своим, что привела его домой почти сразу. Думала, все придут в восторг, но в ответ услышала лишь настороженные слова. Особенно резко высказалась моя бабушка:
— Гладкий он какой-то, Ольга. Слова, как мёд, а глаза пустые. После него аж мурашки по коже.
Меня задели её слова — я ждала одобрения. Решила, что она просто ревнует, и отмахнулась. Но когда Дмитрий сделал предложение, радость быстро сменилась сомнением. В голове, будто молния, сверкнули бабушкины слова. Задумалась: а знаю ли я его на самом деле? Готова ли связать с ним судьбу?
На следующий день он позвал меня в гости к родителям, чтобы объявить о помолвке. Я согласилась, хотя внутри росло беспокойство. Дмитрий говорил, что живёт отдельно, в бабушкиной квартире, а родители с младшим братом — в другом конце города. По его словам, бабушки уже не было в живых, и это придавало его рассказам таинственность.
Встретили меня приветливо: улыбки, угощения, беседа. Брат Дмитрия, Артём, выглядел скучающим, но остальные казались доброжелательными. Сидели, разговаривали, время шло незаметно. Но вдруг я услышала, как мать Дмитрия шипит на Артёма:
— Потерпи, скоро уйдут, и мы уберём старуху с глаз долой.
Подумала, что речь о собаке — у знакомых, к примеру, пёса звали Барбосом. Но когда из прихожей вышла пожилая женщина, у меня кровь застыла. Это была его бабушка, которой, как я позже узнала, было далеко за семьдесят. Мать Дмитрия резко рявкнула:
— Ты куда выползла? Я же велела сидеть в своей комнате!
Бабушка, сгорбленная и дрожащая, пробормотала, что ей нужно в туалет. Когда мы уходили, за дверью кто-то бросил: «Ну вот, опять вылезла!» Эти слова пронзили меня, как нож.
По дороге домой я пыталась расспросить Дмитрия о бабушке. Почему он никогда о ней не говорил? Его ответ был ледяным:
— Да что о ней рассказывать? Она же еле ходит, вот родители и забрали её.
Но я видела, как она бодро двигалась. Лежачая? Да она была бодрее многих в свои годы! Его слова звучали как ложь, и в душе нарастала тяжесть. Дома я всё рассказала маме и бабушке. Они меня поддержали, а бабушка пообещала разузнать через знакомых.
Через день она принесла вести, от которых у меня волосы встали дыбом. Оказалось, бабушку Дмитрия забрали к себе год назад, после смерти деда. До этого она жила одна. Соседи не раз вызывали участкового — отец Дмитрия поднимал на неё руку. А теперь она спала не в комнате, а в коридоре, на раскладушке! Соседка рассказывала, что слышала крики, а иногда и удары. Но бабушка, то ли из страха, то ли из гордости, молчала.
Я не могла в это поверить. Как можно так издеваться над родным человеком? А Дмитрий… Как он мог спокойно жить в её квартире, зная, что она ютится в уголке, терпит унижения? В душе всё кипело. Я поняла: не хочу ни свадьбы, ни семьи с человеком, который допускает такое. Его дом, его молчание — всё стало последней каплей. Не могу связать жизнь с теми, для кого бабушка — обуза.
Решение далось тяжело, но назад дороги не было. Я разорвала помолвку, несмотря на уговоры Дмитрия. Он твердил, что я всё преувеличиваю, но я больше не верила ни одному его слову. Не хочу быть частью семьи, где любовь и уважение — пустой звук. Хочу быть с тем, для кого забота о близких — не долг, а потребность сердца. А Дмитрий и его родня показали своё истинное лицо.
