**Дневник.**
Сегодня в душе снова буря. У меня два сына, и если с одной невесткой у нас полное взаимопонимание, то другая словно возвела между нами китайскую стену. Алина, жена младшего сына, свято уверена, что я только и думаю, как бы разрушить их брак с Серёжей. Но, глядя на её выходки, всё чаще ловлю себя на мысли, что она сама роет яму их отношениям, а я лишь пытаюсь удержать семью от развала.
Старший сын, Игорь, после свадьбы жил с женой Настей в нашем доме в Екатеринбурге. Копили на квартиру, но после смерти бабушки переехали в её жильё в центре. За год под одной крышей с Настей — ни единого конфликта. Теперь, когда они отдельно, мы и вовсе стали ближе — как подруги, а не свекровь и невестка.
А с Серёжей всё иначе. Женился год назад, его Алина поначалу казалась милой и отзывчивой. Но очень скоро маска упала, обнажив характер, пропитанный обидой и вечными претензиями. Она видит себя жертвой, которой «всё мало» — внимания, заботы, даже простого слова! Хуже того — свято верит, будто я только и жду, когда их брак рассыплется. Честно? Устала от её подозрений. Сколько они продержатся — не моя забота, но с таким отношением счастье долго не живёт.
После свадьбы предложила молодым пожить у нас, чтобы скопить на ипотеку. Игорь даже обещал помочь — у него-то вопрос уже решён. Всё логично, но Алина восприняла это как козни. Переехала, но с первого дня вела себя так, будто я её бесплатная прислуга.
Я с работы — и сразу к плите, чтобы накормить всех. А Алина? Горы грязной посуды, вещи разбросаны, а про порядок и говорить стыдно. Однажды осторожно намекнула, что горничной не нанималась. Что же? Истерика, хлопанье дверью, слёзы в подушку до прихода Серёжи: «Она меня ненавидит! Ты же знаешь, она против нашей свадьбы была!» Я стояла, оглушённая, не веря, что простые слова вызвали такой ураган. Даже подумала — не беременна ли, раз так бурно реагирует.
Как-то Игорь с Настей заглянули в гости. Настя принесла пирог, я, конечно, похвалила. Никого не хотела задеть, но Алина снова всё приняла на свой счёт. С пылающими глазами выбежала, оставив нас в тяжёлом молчании. Терпение таяло, как снег в марте.
Но последней каплей стали её выходки с внуками. Дети Игоря и Насти живут далеко, приезжают редко. Тихие, воспитанные, но Алина каждый визит превращает в спектакль: «Голова раскалывается!» — хотя дети тише мыши. После очередной сцены я не выдержала: через месяц — съезжайте.
Естественно, Алина тут же заверещала: «Выгоняешь, чтобы нас развести!» Слова жгли, как крапива, но терпеть её бредовые обвинения больше не было сил.
Позже позвонила Серёже, попросила приехать без жены — обсудить жильё. Знала, что с ней разговор превратится в балаган. Но сын, конечно, ей всё пересказал. Через час телефон разрывался:
— Выгнала, а теперь хотите поссорить нас? Тайком зовёте, чтобы нашептать ему на меня!
Еле сдержалась, договорилась о встрече. Выяснилось: за год у нас они не отложили ни рубля. Мы с Игорем оплачивали всё — от еды до коммуналки, — а они даже хлеб не покупали! Мои накопления и помощь Игоря могли бы покрыть первый взнос, но как платить дальше? Вопрос повис, как грозовая туча.
Через несколько дней Алина снова набросилась: «Толкаете нас в ипотеку, чтобы заставить меня работать! Серёжа против!» Терпение лопнуло. Бросила трубку, заблокировала номер. Хватит. Устала от её истерик, от чувства вины, от яда её слов. Больше не общаюсь — точка.
Игорь отговорил Серёжу от ипотеки — видит, что брак трещит. Деньги лежат в банке, а что будет дальше — одному Богу известно. Устала быть мишенью для фантазий Алины. Хотела помочь сыну, а получила лишь боль и упрёки.
