Татьяна горько усмехнулась, разглядывая пыльную книгу рецептов, которую её супруг небрежно швырнул на кухонный стол. Всего пару месяцев назад она, выйдя на пенсию, мечтала о спокойных днях в своём доме под Воронежем, окружённая любимыми лоскутками и вышивками. Но мечты рассыпались, будто тонкий лед под сапогами в первый весенний день.

Её муж, Игорь Петрович, словно переродился. Ему теперь мало простых щей и драников — каждый день требовались изыски, будто для ресторана. «Сегодня сделаешь утку с гранатовым соусом,» — заявлял он, тыкая пальцем в страницы кулинарного журнала. Бывший директор локомотивного завода продолжает раздавать указания, но теперь — в четырёх стенах их квартиры.

Каждое утро начиналось со списка дел, которые Татьяна должна была выполнить до вечера. «Ты же теперь свободна как птица,» — ворчал Игорь Петрович, когда она осмеливалась вяло пожаловаться. Его слова обжигали, словно кипяток, оставляя горький осадок: её желания никого не интересуют.

Даже её страсть к вышиванию — то, что всегда согревало душу, — пришлось забросить. Коробка с нитками и канвой пылилась в углу, а между тем Игорь Петрович требовал, чтобы она бегала за свежей прессой к самому открытию киоска. «Газеты должны быть на столе к моему утреннему кофе,» — говорил он, не замечая, как у неё дрожат от усталости руки.

Втайне от мужа Татьяна начала искать работу. Любую — лишь бы вырваться из этой золотой клетки. Но когда Игорь Петрович случайно увидел вкладку с вакансиями на её планшете, грянул скандал: «Ты обязана посвятить себя мне! Разве я не главное в твоей жизни?» Его крик звенел в ушах, словно набат.

Разве справедливо, что один человек решает, как жить другому? Разве её мечты и стремления ничего не значат? Эти мысли грызли Татьяну изнутри, словно мыши зимними ночами.

Она ясно понимала: забота — это одно, а рабство — совсем другое. Игорь Петрович здоров и полон сил, но обращается с ней, как с обслуживающим персоналом. Вчера, в сотый раз перечитывая его очередной «план на день», Татьяна внезапно осознала: хватит. Она заслуживает того, чтобы жить своей жизнью, а не быть тенью чужой. И, закрывая ноутбук, твёрдо прошептала: «Птицы, которых держат в клетках, разучиваются летать. Но я ещё помню, как это — расправить крылья.»