**Живи ради меня**
Василиса перебирала пыльные коробки в комнате сына, когда за стопкой потрепанных учебников нашла пожелтевшую открытку. Дрожащие детские буквы выводили: *«Мамочка, ты — моё солнышко»*. Сердце сжалось, будто ледяной рукой, и она прижала листок к груди. Спина скользнула по холодной стене, и женщина опустилась на пол, а слёзы хлынули, словно весенний разлив Волги. Горе, запертое в самой глубине души, вырвалось наружу.
Семь лет. Семь лет с того дня, как её Ванюша не вернулся домой. Лишь сейчас она нашла силы прикоснуться к его вещам. Эта открытка, простая и беззащитная, словно ножом разрезала воспоминания. Василиса хотела закричать, выплеснуть всю боль, что жгла её изнутри. Она вспомнила — ему только исполнилось пятнадцать…
— *Я не увижу, как ты женишься, не услышу, как смеётся мой внук…* — прошептала она, оглядывая комнату. На полках — его потрёпанный томик Есенина, на столе — старый мобильник и тетради с каракулями. Всё казалось таким живым, будто он просто вышел во двор и вот-вот влетит в дверь, обдав холодом и смехом.
А потом память подбросила тот день. Ванечка ушёл с друзьями в поход на Урал. Неделю всё было спокойно, но на рассвете её разбудило чувство — будто кто-то вырвал кусок души. В доме стояла мёртвая тишина, и Василиса схватила телефон.
— *Позвоню, проверю…* — но в трубке лишь протяжные гудки. Она звонила снова и снова, пока к полудню не узнала: ночью он отошёл от лагеря и сорвался в ущелье.
— *Сынок, как жить-то теперь?* — прошептала она в пустоту. — *Зачем мне этот свет?*
Похороны стерлись в памяти, как выцветшая фотография. Вернувшись в квартиру, они с мужем сидели в гробовой тишине, разделённые невидимой стеной. Через месяц он собрал вещи: *«Здесь мне нечем дышать»*.
— *И мне…* — эхом откликнулась она. И тогда земля ушла из-под ног. Она падала в бездну, хватаясь за пустоту. С тех пор жила как тень — ни чувств, ни сил. А сегодня уволили с работы. Денег не хватало даже на хлеб.
— *Живи ради меня, мам…* — внезапно прошептал Ванин голос, настолько ясный, что она вздрогнула.
— *Как?!* — она метнулась к углам комнаты. — *Я одна…*
— *Ты не одна. Я здесь. Если ты уйдёшь — я не найду покоя. Отпусти меня. Живи. Молись. Сделай кого-то счастливым — тогда и я буду счастлив…*
— *Кого?!* — вскрикнула она, но ответа не было. Комната закружилась, тьма накрыла с головой…
Очнувшись, она всё ещё сидела на полу, сжимая открытку. Солнечный луч лизал щёку, а в душе — странный покой.
На следующий день она впервые за семь лет поехала на кладбище. Мелкий дождь стучал по зонту, а она шептала:
— *Я попробую, сынок…*
