«Мать сидит у меня на шее» — от этих слов у меня в жилах заледенела кровь.
В маленьком городке под Екатеринбургом, где ветер воет, будто призрачий вой, моя жизнь в один миг перевернулась. Я, Тамара Ивановна, женщина с душой, полной тепла, получила удар, от которого до сих пор ноет сердце.
**Жить вместе — не значит быть семьёй**
Так вышло, что в моей скромной двушке на окраине поселились сын Денис с женой Надей и их детворой. Молодые заехали ко мне сразу после свадьбы, и я, как добрая мать, не отказала. Вместе радовались первым шагам внуков, вместе маялись с их болезнями, капризами и ночными бдениями.
Надюшка, невестка моя, уходила в декрет раз, потом второй, а там и третьей. Мы с ней по очереди брали больничные, когда малыши температурили. Дом превратился в бесконечную карусель: плита, швабра, стиралка, детские крики. Отдых? Словно из другого века.
**Пенсия — не отдых, а второй фронт**
Я ждала пенсии, как избавления. Но покой продлился всего полгода. Каждое утро — отвезти Дениса и Надю на работу, накормить внучат, оттащить их в садик и школу. С младшей, Маришкой, гуляли в сквере, где ветер так и норовил продуть насквозь. Домой — обед, уборка, глажка. А вечером ещё и на кружки таскаться — то танцы, то рисование.
Мои дни были расписаны, как по уставу. Но я выкраивала минуты для своего — вышивала крестиком да книги читала. Это было моё спасение.
**Нож в спину**
Однажды вечером пришло сообщение от сына. Открываю — и земля уходит из-под ног. «Мать сидит у меня на шее, а мы ещё и на её таблетки тратимся». Слова впились, как нож. Сначала думала — чья-то подлость. Оказалось, Денис отправил не туда. Но поздно — рана уже не заживёт.
Я сказала, что прощаю, но жить с ними больше не смогу. Боль не утихала, а его слова звенели в ушах, как колокол предательства.
**Горькая правда**
Как он мог? Вся моя пенсия уходила в общий котёл. Таблетки? Почти все брала бесплатно по льготе. Но сын, видно, видел во мне дармоеда. Я не кричала, не рыдала — собрала вещички, сняла крохотную однушку на другом конце города и уехала. Сказала, что мне так спокойнее.
Аренда съедала почти всю пенсию. Жить стало впроголодь, но гордость не позволила вернуться. Вспомнила, как перед пенсией купила ноутбук. Надя тогда крутила носом: «Тамара Ивановна, ну куда вам? Не освоите». Но я освоила. Помогла дочка подруги, объяснила основы.
**Вторая жизнь**
Стала фоткать свои вышивки и выкладывать в соцсетях. Попросила бывших коллег порекомендовать. И — о чудо! — через неделю моё рукоделие принесло первые деньги. Пусть немного, но надежду. Я больше не чувствовала себя должником.
Через месяц ко мне заглянула соседка. Попросила научить её внучку вышивать. Девочка, Алинка, стала моей первой ученицей. Потом привели ещё двух. Родители платили щедро, и жизнь постепенно наладилась.
**Одиночество или свобода?**
С Денисом и Надей теперь видимся редко — разве что на праздниках. Близости нет. Душа успокоилась, но сердце до сих пор сжимается, когда вспоминаю. Не жалею ни о чём. Теперь я живу для себя, а мои вышивки — не просто узоры, а знак того, что я свободна.
