Между двух огней
Я всегда думала, что слезы лучшее лекарство от предательства. Нужно выплакаться здесь и сейчас, чтобы потом, в одиночестве, уже не осталось ни капли горя. А еще лучше плакать на плече того, кто точно поймет.
Этим плечом уже больше часа был Игорь. Лучший друг моего мужа. Вернее, уже бывшего.
Таня, перестань, пожалуйста, его голос звучал устало, но мягко. Его рука осторожно гладила мою спину, и от этого ком в горле сжимался еще сильнее.
Почему он так поступил? прошептала я, снова вытирая слезы ладонью. Что я сделала не так? Я некрасивая? Говори правду!
Ты прекрасна. Просто Сергей слепец.
Он сказал это так искренне, что я на мгновение поверила и даже перестала рыдать. А потом достала телефон и показала ему скриншот. Ту самую переписку, которую нашла в телефоне мужа. Какая-то Алина писала ему: «Ну когда ты уже бросишь эту скучную жертву?» А человек, который клялся мне в вечной любви перед алтарем, ответил: «Она без меня пропадет. Жалко ее».
Жалко. Одно слово и рухнуло все. Наше прошлое, все эти «люблю», все мечты о будущем. Выходит, наш брак держался только на жалости.
Я закрыла лицо руками. Как же унизительно!
Игорь молчал. В отличие от Сергея, который мог заговорить любую паузу пустыми фразами, он умел хранить молчание, когда оно было нужно. Он был единственным, кому я могла позвонить в такой момент. Я знала: он не станет меня жалеть. Не будет пустых утешений. И не прочтет нотаций. Именно это мне и было нужно.
Он примчался через двадцать минут. Выслушал мою истерику, молча подал стакан воды и дал выплакаться в его куртку. А потом просто сидел рядом, и это молчание значило больше, чем любые слова.
Жалко меня, понимаешь снова всхлипнула я.
Игорь ничего не ответил. Только сжал кулаки и уставился в окно. В его сдержанности было больше понимания, чем в тысяче правильных фраз.
***
С Сергеем мы познакомились в Нижнем Новгороде, на выставке местных художников. Я зашла туда случайно, прячась от дождя. И увидела его он стоял перед мрачной абстракцией и горячо спорил с другом.
Это не искусство, а диагноз! кипятился он. Здесь нет ни души, ни мысли, только дешевый эпатаж!
Черт дернул меня влезть в их разговор:
А вы не думали, что шок это тоже эмоция? Искусство не обязано быть красивым. Оно должно быть честным.
Сергей обернулся, и его серые глаза, еще секунду назад полные злости, смягчились. В них вспыхнул интерес:
Значит, вы за правду в искусстве, какой бы горькой она ни была?
Мы проговорили три часа. Он был ураганом вихрем идей, шуток и бешеной энергии. Именно этим он меня и покорил. Мог спорить до хрипоты о советском кино, а через минуту тащить меня на крышу, чтобы показать, как дождь играет в лужах. С ним не было скучно ни секунды. Он заставлял меня чувствовать себя живой, интересной, любимой. Он видел не меня, а какую-то идеальную версию меня и я изо всех сил старалась ей соответствовать.
Когда через два месяца бурного романа он предложил переехать в Казань и выйти за него, я, не раздумывая, сказала «да». Глупая, летела на огонь, как мотылек.
Помню, как он представил меня своему другу.
Знакомься, это мой брат по духу, мой ангел-хранитель, Игорь. А это Таня любовь всей моей жизни! Сергей сиял, как ребенок.
Игорь пожал мне руку, и его взгляд был странным. Настороженным? Тогда я не поняла. Он казался молчаливым, серьезным, даже угрюмым. Совсем не таким, как мой шумный Сергей. Но позже мы неожиданно легко нашли общий язык: оказалось, оба любим Стругацких и считаем, что лучший кофе варят в маленьких кафе, а не в сетях.
Позже, в Казани, я поняла: Игорь тихая гавань. После урагана Сергея хотелось просто молчать. А Игорь умел слушать. Он мог часами не перебивать, пока я говорила о книгах или жаловалась на трудности переезда. Иногда задавал точный вопрос и сразу было ясно, что он действительно слышит меня.
С ним я чувствовала себя спокойно и в безопасности. Чего не было рядом с мужем, который, как со временем стало ясно, любил только себя.
***
Не могу сказать, что до *той* переписки я ничего не подозревала. Просто закрывала глаза на мелочи: внезапные «совещания», телефон, всегда лежащий экраном вниз, чужие духи. Все было очевидно. Но он так ловко выкручивался, что я верила. Очень хотелось верить. Ведь он же любит меня? Тот самый человек с выставки? Он не мог врать.
Все чаще мне было комфортнее с Игорем. Он не сыпал комплиментами, но всегда слушал. Как будто мои слова что-то значили. Однажды мы втроем были на пикнике. Я рассказывала о своей идее написать серию картин по старинным татарским легендам. Сергей зевнул:
Звучит как скучный доклад.
Игорь, наоборот, оживился:
А какую историю возьмешь первой?
Мы проговорили полчаса, а Сергей в это время резался в телефонные игры. Тогда впервые мелькнула мысль: «Вот с кем бы я хотела делить не только праздники, но и будни».
Через полгода я случайно увидела в его телефоне флирт с какой-то девушкой. Сергей даже не смутился, сказал, что это старая подруга, у них такой стиль общения. «Не может же он врать так убедительно», подумала я. И снова закрыла глаза.
А потом нашла переписку с Алиной. Больно. Унизительно. Но больше всего ранило не измена. Он жил со мной из жалости!
Игорь, конечно, все знал. Они дружили с детства. Сергей всегда хвастался победами для него влюблять в себя было как дышать. Игорь не понимал такой легкости, но и не осуждал. До тех пор, пока Сергей не женился.
Я и не подозревала, что они даже подрались из-за меня. Сергей лишь зло усмехнулся как-то: «Игорь к тебе неравнодушен, ревнует, бедолага». А я не поверила. «Нет, подумала. Он просто друг. Слишком порядочный для такого».
А теперь я сидела в его квартире, а моя жизнь разлетелась на осколки. И только он был рядом.
Пойми, Сергей не изменится, тихо сказал Игорь, прерывая мои мысли. Он не плохой. Просто как ребенок, который хочет все игрушки сразу и не ценит то, что имеет.
Но я не игрушка.
Конечно, нет. Ты ты целый мир, он запнулся и опустил глаза.
Решение пришло само.
Я поеду к родителям. В Нижний.
Игорь вздохнул. В его глазах мелькнуло что-то непонятное. Боль? Нерешимость?
Да, так будет лучше, наконец ответил он. Остынешь, придешь в себя.
Ты отвезешь меня?
Он мог отказаться. У него были дела, работа. Но Игорь просто кивнул:
Собирай вещи. Я помогу.
***
Полгода в Нижнем пролетели как один долгий, серый день. Сергей даже не спорил о разводе казалось, он только этого и ждал. Я пыталась собрать себя по кусочкам. Родители жалели меня, и от этого было еще больнее.
Игорь звонил каждый день. Сначала просто спрашивал, как дела. Потом наши разговоры снова стали долгими, как раньше. Мы говорили обо всем кроме одного человека. И однажды я поняла, что жду его звонка больше, чем когда-либо ждала звонков от Сергея.
А потом, выглянув в окно, увидела его машину. Он приехал без предупреждения.
Сердце ёкнуло. Я выбежала на крыльцо:
Игорь? Что случилось?
Он вышел из машины, выглядел взволнованным. Таким я его никогда не видела.
Ничего. Просто наконец все стало на свои места.
Он подошел ближе, не отрывая от меня глаз:
Таня, я не умею красиво говорить. Не умею рисовать словами картины и устраивать шоу. Но я знаю одно: я любил тебя все это время. Молча. Потому что ты была женой моего друга, и сказать это было бы предательством. Но теперь Теперь я могу. Я не прошу ничего. Просто должен был сказать.
Он выглядел таким беззащитным. Таким же потерянным, как я тогда, в его квартире. И в его глазах я увидела то, чего мне так не хватало все эти годы не жалость. Уважение. И настоящую любовь.
В голове пронеслись все наши разговоры, его молчаливая поддержка, все эти взгляды, полные понимания. Он видел не «жену друга» а меня. Настоящую.
Я посмотрела на этого тихого, надежного человека и поняла: мое сердце уже давно сделало выбор.
Игорь, давай попробуем?
В его глазах вспыхнула надежда:
Ты согласна? Выйдешь за меня?
Время остановилось. Вся боль, все обиды все исчезло. Все, что было до этого, казалось долгой дорогой, которая привела меня к нему. К человеку, который любил меня не за яркую оболочку, а за то, что внутри. Молча. Верно.
Да, выдохнула я, и по щекам снова потекли слезы, но теперь они были другими. Да, Игорь. Конечно, да!
Он не стал говорить красивых слов. Просто достал из кармана маленькую коробочку. В ней лежал потертый ключ.
Это ключ от моей квартиры. Вернее, от нашей. Если захочешь. Я всегда носил его с собой. На удачу.
Он обнял меня, и его объятия были самыми крепкими на свете.
