**Дневниковая запись**
Той ночью, когда мой мир рухнул, в воздухе витали лёгкие нотки лавандового порошка и горелого хлеба. Мама готовила себе поздний перекус, а хлеб в тостере пережарился, почернев по краям. Этот запах смешивался с жёсткостью её слов слов, которые я не забуду никогда:
«Если хочешь оставить этого ребёнка, оставаться здесь ты не сможешь. Я не позволю.»
Мне было семнадцать. Я задерживала дыхание, чтобы не расплакаться. Отец стоял в дверном проёме, скрестив руки. Его молчание было страшнее маминого гнева. Он не смотрел на меня, и от этого было ещё больнее. В его глазах читались стыд, разочарование и что-то, напоминающее отвращение.
Рука сама потянулась к едва заметной округлости живота. Я была на четвёртом месяце почти незаметно, но уже достаточно, чтобы мой секрет нельзя было скрыть под мешковатыми свитерами. Я боялась сказать им, но где-то в глубине души надеялась, что они смягчатся, вспомнят, что я всё же их дочь. Как же я ошибалась.
Той ночью, не имея куда идти, я сложила в сумку самое необходимое: одежду, зубную щётку, учебники и УЗИ, спрятанное в тетради. Родители не остановили меня, когда я уходила. Мама отвернулась, отец закурил на крыльце, его лицо было каменным. Дверь захлопнулась за моей спиной и вот я больше не их дочь.
Я бродила по тихим улицам нашего маленького городка несколько часов. Воздух был свеж, фонари отбрасывали длинные тени на тротуар. С каждым шагом ноги становились тяжелее. Куда мне идти? Родители моей лучшей подруги были слишком строгими и набожными они бы меня не приняли. А парень, из-за которого всё случилось мой бывший исчез, едва узнал новость. «Я не готов быть отцом», сказал он. Как будто я была готова стать матерью.
К полуночи я оказалась в парке. Села на скамейку, сжимая сумку, живот сводило от голода и страха. Ночь окутала меня, и я поняла, что никогда ещё не чувствовала себя такой одинокой.
И тут случилось нечто странное.
По аллее шла женщина, двигавшаяся с удивительной энергией для своих лет ей было далеко за семьдесят. На ней был длинный фиолетовый плащ, непарные перчатки одна красная, другая зелёная и шарф, обмотанный вокруг шеи три раза. Широкополая шляпа скрывала её голову, хоть серебристые локоны и выбивались из-под неё. Она катила перед собой тележку, украшенную побрякушками и наклейками.
Она сразу заметила меня и, вместо того чтобы перейти на другую сторону, как сделали бы многие, увидев девушку одну ночью, направилась прямо ко мне.
«Ну и ну, весело сказала она голосом, в котором смешались твёрдость и тепло, похожа на птенчика, выпавшего не из того гнезда.»
Я уставилась на неё, не зная, что ответить. «Я мне некуда идти.»
«А разве мы все не чувствуем себя так иногда?» задумчиво произнесла она, садясь рядом. «Меня зовут Валентина, но все зовут меня просто Валя. А тебя?»
«Арина, прошептала я.»
«Красивое имя, сказала она, поправив перчатки. Её ясные голубые глаза внимательно изучили моё лицо, затем опустились на живот. «А вот оно в чём дело.»
Я покраснела. «Родители выгнали меня.»
«Значит, они не справились со своей ролью, твёрдо ответила она. Их потеря. Давай, вставай. Пойдём ко мне.»
Я остолбенела. «Я вас даже не знаю.»
Она тихо рассмеялась. «Но я единственная, кто предлагает тебе крышу над головой сегодня. Не бойся, дорогая, я, может, и чудаковата, но не опасна. Спроси кого угодно всю жизнь я подкармливаю бездомных котов и бездомных людей. А ты и то, и другое.»
Я чуть не рассмеялась, что было странно после часов отчаяния. Вопреки всем инстинктам, шептавшим не доверять незнакомцам, я встала и пошла за ней. В Вале было что-то, излучающее уверенность, хоть она и казалась такой необычной.
С той ночи моя жизнь началась заново. Валя дала мне комнату, ходила со мной на приёмы к врачу, учила готовить, заставляла учиться и каждый день напоминала, что я не одна. Да, она была чудаковата разговаривала с растениями, превращала брошенные тележки в клумбы, носила непарные серёжки но в ней была невероятная сила. Она не жалела меня она делала меня сильнее.
Когда родилась моя дочь Лиза, Валя была рядом, сжимая мою руку и плача от счастья. Годы спустя она помогла мне закончить школу, поступить в институт, стать матерью и женщиной, способной верить в себя.
Однажды она сказала: «Этот дом будет твоим и Лизы, когда меня не станет. Не спорь. Я тебя не спасала ты спасла себя сама. Я просто дала тебе место, где можно было отдохнуть, пока не отрастут крылья.»
Валя ушла из жизни спустя годы, но её наследие живёт в каждой комнате этого бирюзового дома и в каждом добром деле, которое я совершаю.
Теперь я рассказываю Лизе историю той ночи, когда эксцентричная женщина в фиолетовом плаще решила, что мы стоим того, чтобы нас спасти.
И я повторяю ей слова Вали: «Доброта это долг, который отдают всю жизнь.»
Вот почему сейчас я открываю свою дверь, сердце и класс тем, кто в этом нуждается. Потому что я знаю, каково это быть потерянной и как важно, когда кто-то решает тебя найти.
