«Родственники моего мужа унижали меня за бедность, но они и не подозревали, что я внучка миллиардера и провожу над ними эксперимент.»
«Серёжа, ну что это на ней надето?» прозвучал ядовито-сладкий голос Тамары Павловны, даже не пытавшейся скрыть презрение. «Это платье с барахолки. Такое же видела в прошлую субботу у перекупщицы. Максимум пятьсот рублей.»
Я молча поправила воротник своего синего платья простого, недорогого. Как и всё, что я носила. Это было одним из жёстких условий жестокого договора с моим собственным дедом.
Сергей, мой муж, нервно кашлянул и отвел взгляд.
«Мама, хватит. Платье нормальное.»
«Нормальное?» взвизгнула его сестра Ирина, подливая масла в огонь. «Серёжа, у твоей жены вкус как у Ну чего ждать от сироты из глубинки?»
Она презрительно окинула меня взглядом, задержавшись на моих тонких запястьях. В её глазах читалось плохо скрытое торжество.
«Хотя бы браслетик могла надеть. А, ну да у тебя же нет ничего, да?»
Я медленно подняла на неё глаза. Спокойные, почти холодные, будто изучала экспонат под стеклом.
В уме я сделала пометку: *Объект 2 Ирина. Уровень агрессии: высокий. Мотивация: зависть, стремление доминировать через унижение.*
Это было похоже на наблюдение за стаей хищников. Интересно. Совершенно предсказуемо.
Тамара Павловна театрально вздохнула и плюхнулась рядом на диван, тяжело положив руку мне на плечо. От неё пахло дешёвым лаком для волос и жареной едой.
«Аня, мы же не враги тебе. Мы хотим как лучше. Просто наш сын человек положения, начальник, уважаемый человек. А ты ну, ты сама понимаешь.»
Она замолчала, ожидая слёз, оправданий, дрожи в голосе. Напрасно. Я лишь наблюдала.
Где был Сергей, в которого я влюбилась? Уверенный, остроумный, свободный? Теперь передо мной сидела лишь тень марионетка в руках матери и сестры.
«У меня есть идея!» лицо свекрови озарилось внезапным озарением. «У тебя же остались мамины серёжки, да? С камешками? Ты их всё равно не носишь. Давай продадим.»
Сергей кашлянул, будто подавился воздухом.
«Мама, ты серьёзно? Это же память.»
«Какая там память?» Тамара Павловна махнула рукой. «Память о бедности? Хоть какую-то пользу принесут. На эти деньги купим Ане пару приличных вещей. И новый мангал на дачу. Все в плюсе.»
Ирина тут же подхватила:
«Конечно! Эти серёжки на ней всё равно, что сбруя на кляче.»
Они не понимали, что унижали не меня они обнажали себя. Свою мелочность, жадность, душевную нищету.
Я смотрела на их лица, искажённые самодовольством и чувством превосходства. Каждое слово, каждый жест как из учебника. Идеально вписывались в мою гипотезу.
Эксперимент шёл по плану.
«Хорошо,» тихо сказала я.
В комнате повисла тишина. Даже Сергей уставился на меня в недоумении.
«Что значит «хорошо»?» спросила свекровь.
«Я согласна их продать,» позволила себе лёгкую улыбку. «Если это нужно семье.»
Тамара Павловна и Ирина переглянулись. На мгновение в их глазах мелькнуло сомнение, но оно быстро утонуло в эйфории победы. Они снова приняли мою стратегию за покорность.
Для меня они были не семьёй фигурами на шахматной доске. И они только что сделали ход прямиком в ловушку.
На следующий день свекровь потащила меня в ломбард. Ирина сопровождала нас, как зритель на представлении. Сергей молча вёл машину, его лицо было мрачным. Он попытался возразить, но мать отрезала:
«Не лезь! Разве не видишь, она ходит как нищенка?»
Ломбард оказался тесной комнатушкой с решётками на окнах и удушливым запахом старого металла. Аппraiser мужчина с усталыми глазами лениво взял бархатную коробочку, которую я протянула.
Он долго разглядывал серёжки через лупу. Тамара Павловна нетерпеливо стучала ногтем по стойке.
«Ну что? Они же золотые? Камешки поблёскивают. Двадцать дадите?»
Аппraiser фыркнул.
«Золото, да, 585 пробы. Но камни фианиты. Дешёвая работа. Пять тысяч. И то по-божески.»
Лицо свекрови вытянулось. Ирина фыркнула от разочарования:
«Пять? Я думала, хотя бы на сапоги хватит.»
Я сделала именно то, чего они от меня ждали. Наклонилась и робко сказала:
«Может, не стоит? Они же память И пять тысяч так мало. Может, проверим в другом ломбарде?»
Это был расчётливый ход ложная уступка, обречённая на провал.
«Заткнись, Аня!» рявкнула Тамара Павловна. «Что ты понимаешь? Специалист сказал пять, значит, пять!»
Ирина подхватила:
«Вот именно! А то будешь таскать нас по городу и получишь ещё меньше. Ты всегда всё портишь своим упрямством.»
Сергей снова попытался вмешаться:
«Мама, может, лучше в ювелирный магазин?»
«Заткнись!» оборвала его сестра. «Ты что, под каблуком? Мы решаем, что лучше для семьи!»
Деньги они получили. И прямо на улице поделили. Три тысячи Тамаре Павловне: «На мангал и рассаду.» Две Ирине: «На срочный маникюр.»
«А мне на блузки?» мягко спросила я, продолжая играть свою роль.
Ирина громко рассмеялась мне в лицо:
«Ой, Аня, не смеши. На эти гроши разве что в секонд-хенде.»
Они ушли, довольные, оставив меня с мужем. Сергей выглядел разбитым. Он не защитил ни память обо мне, ни меня саму. Ещё один пункт в его личном досье.
«Прости,» пробормотал он, глядя в землю.
«Ничего,» я мягко взяла его за руку. «Я понимаю. Это твоя семья.»
Но настоящий удар ждал меня вечером. Вернувшись домой, я увидела, что тумбочка пуста. Ноутбука не было. Обычный на вид, но на самом деле защищ
