**Дневник. 17 мая.**
В нашем маленьком городке под Москвой, где новости разлетаются быстрее, чем поезд «Сапсан», я думала, что мои мечты о выпускном разбились вдребезги. Но утром перед балом случилось нечто неожиданное во двор заехал красный внедорожник.
Мне 17, я учусь в выпускном классе, в месте, где все знают, какую газировку ты любишь и из-за кого плакала в прошлом году. После школы я подрабатывала, копила на платье а потом узнала, что мачеха украла мои деньги. Казалось, всё кончено пока не появилась та самая машина.
У нас говорят: «Чихнёшь в аптеке к вечеру весь район про твою простуду узнает». Фармацевт в «Аптеке 1» помнит, какие витамины ты берёшь, а продавщица в «Пятёрочке» спросит, как дела у твоей бабушки.
Я работала вечерами в аптеке, раскладывала товар, а по выходным сидела с детьми соседей. Каждую купюру, каждую мелочь, которую оставляли покупатели («Оставь сдачу, девочка!»), я прятала в старую банку из-под кофе «Жокей» под кроватью. Там лежали не просто деньги там была моя мечта.
С девятого класса я представляла себе выпускной, листая «ВКонтакте» и сохраняя фото платьев. Мне не нужно было чего-то роскошного просто что-то лёгкое, воздушное, чтобы почувствовать себя частью этого мира, где сбываются мечты.
Мама, умершая, когда мне было 12, говорила: «Хочу, чтобы в твоей жизни был блеск». Мне нравилось думать, что она смотрит на меня с неба и видит, как я сияю. С тех пор я бежала за этим блеском, как за финишной лентой.
Папа женился снова, когда мне было 14, и в нашу жизнь вошла Лариса. Она пахла духами «Красная Москва», держала спину прямо и говорила так, будто всегда знала лучше. С ней приехала её дочь Катя моя ровесница.
Мы не были врагами, но и подругами тоже. Просто жили рядом, как пассажиры в одном вагоне, едущие в разные стороны.
В феврале началась выпускная лихорадка. Девочки в школе создали чаты, обсуждая платья и музыку. Даже Лариса заразилась этим ажиотажем: она прикрепила на холодильник «План подготовки», как будто это научный проект. Там было всё: салон красоты, маникюр, туфли, букеты.
Имя Кати было выделено фиолетовым маркером с блёстками. Моё? Нигде.
Но мне было всё равно. Я копила тихо.
К марту в банке было 20 тысяч рублей. Мне хватило бы на платье по скидке, скромные туфли и, может быть, плойку, если попаду на распродажу.
В телефоне у меня был свой список:
*Платье до 15 тысяч.*
*Туфли может быть, из «ЦентрОбуви».*
*Причёска сама, по видео из TikTok.*
*Букет для Саши, моего соседа и спутника.*
Мы с Сашей не были парой. Просто договорились пойти вместе. Он тот парень, который приводит своего пса в аптеку, чтобы дети могли его погладить. Добрый, смешной, безобидный. Он мне нравился.
А потом настал тот четверг. Я открыла дверь и услышала запах жареной картошки и смех Кати.
Она крутилась перед зеркалом в сиреневом платье с пайетками, а на столе лежал пакет из бутика, который я видела в рекламе там, где предлагают шампанское, пока ты выбираешь наряд.
«Нравится?» спросила она, вертясь. «Мама сказала, что каждая девочка заслуживает платье мечты».
Я натянуто улыбнулась. «Очень красиво».
Лариса повернулась ко мне с сладкой улыбкой. «А ты, дорогая, можешь надеть одно из моих вечерних платьев. Подшьём, сделаем красиво. Практично, правда?»
«Я копила на своё», сказала я, подняв бровь.
Лариса моргнула, потом сделала лицо, от которого у меня свело живот. «Ох, милая. Я думала, ты копишь на институт. Выпускной это один вечер, а учёба на всю жизнь».
Меня будто ударили.
Я попыталась сохранить спокойствие. «Но я хочу своё платье».
Она отмахнулась, как от ребёнка, просящего мороженое. «Потом спасибо скажешь».
Я поднялась наверх, сжимая кулаки. Мне нужно было просто увидеть банку, потрогать её, убедиться, что она на месте.
Но под кроватью ничего не было.
Я перерыла всю комнату. Нигде.
«Папа!» позвала я. «Ты не видел мою банку из-под кофе? Красную?»
Он вышел из гостиной, усталый, с расстёгнутым галстуком. «Какую банку?»
«Ту, что под кроватью. Там были мои деньги».
«Кто-нибудь видел красную банку?» крикнула я, надеясь, что Лариса или Катя ответят.
Появилась Лариса, будто ждала своего выхода. «А, это! Я хотела тебе сказать взяла немного в долг».
Я онемела. «В долг?»
«За кварплату. У нас временные трудности. Ты же получишь назад».
Папа нахмурился. «Сколько там было?»
«20 тысяч», прошептала я.
Лариса даже глазом не моргнула. «Нам это было нужно. Мы купили платье Кате. А ты слишком эмоциональна. Тебе не нужно платье. Да и на выпускной ты не идёшь папа в командировке, фотографироваться не с кем».
Я стиснула зубы.
Лариса наклонила голову. «Ты умная девочка. Ты понимаешь, что такое жертва».
Я взглянула на Катю, всё ещё крутящуюся в платье, и заметила чек из сумки Ларисы: 35 тысяч.
«Вы потратили мои деньги на её платье?»
Лариса напрягла улыбку. «Это семейные деньги. Мы делимся. Через десять лет ты скажешь мне спасибо, когда не будешь drowning в кредитах».
Папа потер виски. «Мы всё вернём».
«Когда? Выпускной через девять дней».
«Мы поговорим», пробормотал он. Я знала этот тон. Это означало «никогда».
Той ночью я плакала в подушку. Не из-за платья, а из-за блеска, который, как я думала, потеряла.
Позже Саша написал: *«Билеты взял»*.
Я долго смотрела на сообщение, прежде чем ответить: *«Кажется, я не пойду»*.
Он спросил почему. Я написала, что дело в деньгах и семье, добавив эмоджи с пожиманием плечами, чтобы звучало не так грустно
