А ты кто такая, чтобы решать? удивлённо спросила бывшая супруга, заметив меня у его постели в больничной палате.

Простите, вы не подскажете, как пройти в палату номер двести семнадцать? старушка в платке остановила медсестру у поста.

До конца коридора, потом направо, буркнула та, не отрываясь от журнала.

Антонина крепче сжала в руках пакет с домашней едой и медленно зашагала по указанному пути. Больничные коридоры всегда наводили на неё тоску запах хлорки, скрип каблуков по линолеуму, приглушённые стоны за закрытыми дверями. Она ненавидела эти стены с тех пор, как здесь, под мерцающими лампами, угасла её бабушка.

Дойдя до нужной двери, она постучала и вошла. В палате лежали трое, но её взгляд сразу нашёл Егора. Он лежал у окна, бледный, веки чуть прикрыты. На тумбочке стояла запотевшая банка с вялыми ромашками.

Ёрик прошептала она, подходя ближе.

Он открыл глаза и удивлённо моргнул.

Тоня? Как ты узнала, что я здесь?

Мария Степановна сказала. Встретила её у ларька, спросила, куда ты пропал. Оказалось, тут.

Она поставила пакет на тумбочку и опустилась на стул. Егор выглядел плохо щёки впали, губы потрескались. Совсем не тот крепкий мужчина, что когда-то носил её на руках.

Что случилось?

Да так, сердце забарахлило, он махнул рукой. Врачи говорят, микроинфаркт.

Боже, Ёрик Антонина сжала кулаки. А я и не знала

Откуда тебе знать? Мы же не общаемся.

В его голосе не было обиды, лишь усталое признание факта. После того как он женился на Алёне, они изредка пересекались в магазине или у метро кивок, две-три ничего не значащие фразы, и каждый шёл своей дорогой.

Принесла тебе кое-что поесть, Антонина достала из пакета банки. Лечо, мясные консервы, компот из облепихи. Помню, любил.

Спасибо, Тонь, он слабо улыбнулся. Ты как всегда

Что врачи говорят? Когда выпишут?

Через неделю, если всё хорошо