Когда не стало отца, меня определили в детский дом. Но мачеха пришла за мной: я всегда буду благодарить судьбу за то, что в моей жизни появилась вторая мать.
В детстве у нас была простая, но счастливая семья — мама, папа и я. Жили мы в Воронеже, в старенькой, но уютной квартирке, и мне казалось, что жизнь идёт своим чередом. Но судьба умеет разрушать всё в одночасье. Сначала мама серьёзно заболела — слегла и больше не поднялась. Я был маленьким, но навсегда запомнил ту боль, которую не передать словами.
После похорон отец запил. Сильно. Он не справился с горем, а я остался на задворках его мыслей. В холодильнике — пусто. В квартире — грязь. В школу я ходил в одном и том же поношенном свитере, почти всегда голодный. Учёба пошла под откос, друзья отдалились. Я просто существовал, будто застыв, пока соседи не подняли тревогу.
Пришли соцработники. Хотели лишить отца прав, но он каким-то чудом убедил их, что исправится. Ему дали месяц. Я не верил, что что-то изменится… но папа вдруг будто очнулся. Вернулся с полными сумками еды, мы вместе прибрались, он завязал. А потом сказал:
— Сынок, хочу познакомить тебя с одной женщиной. Она хорошая, ты увидишь.
Я не понимал. Неужели он забыл маму? Но он объяснил: «Маму я всегда буду любить, но нам надо наладить жизнь. Иначе опека не отстанет». Так я впервые увидел тётю Ларису. Она жила в Ростове-на-Дону и растила сына — Ваню, младше меня на два года. Мы с ним быстро подружились.
Через месяц мы переехали к Ларисе. Нашу квартиру отец сдавал, чтобы покрывать расходы. Вроде всё наладилось… пока не грянул новый удар. Папу забрали в больницу, откуда он не вернулся. Я не успел ни попрощаться, ни сказать, как сильно его люблю. Через три дня ко мне снова пришли из опеки — и без разговоров отправили в детдом.
Я не знал, как жить дальше. Потерял всё: семью, дом, надежду. Но Лариса не забыла обо мне. Каждую неделю она приезжала, привозила фрукты, сладости, книги, обнимала и говорила, что делает всё, чтобы забрать меня. Я хотел верить, но с каждым днём надежда таяла.
Пока однажды меня не вызвали к директору. Я зашёл, а она сказала:
— Собирай вещи. Ты едешь домой.
Сначала не понял. А потом увидел — в коридоре стояла Лариса, держа за руку Ваню. Я бросился к ним, не в силах сдержать слёз. Не просто плакал — рыдал от облегчения. И впервые назвал её тем словом, которого раньше боялся:
— Мама… Спасибо, что не бросила. Я тебя не подведу! Никогда!
Я вернулся в свою школу, к знакомым учителям, к парте у окна. Всё было, как прежде, и в то же время — совсем иначе.
Годы пролетели. Мы с Ваней выросли, окончили школу, поступили в институты. Потом — работа, семьи, дети. До сих пор мы — как родные братья. У нас нет общей крови, но есть нечто важнее — общая судьба.
Каждые выходные мы с семьями приезжаем к маме Ларисе. Она готовит на всех: борщ, пельмени, пироги. Сидим за столом, разговариваем до ночи. Наши жёны её обожают, называют подругой и советчицей. А дети бегают по дому и кричат: «Бабушка Лара!»
И каждый вечер я молюсь и благодарю Бога за то, что в самый тёмный час моей жизни он послал мне её — женщину, которая могла пройти мимо, но вместо этого стала мне матерью. Не знаю, кем бы я стал без неё. И не хочу знать.
