**Дневниковая запись**
Холодный осенний дождь стучал по потрёпанной крыше моего «Жигуля» так яростно, будто хотел проломить металл и увлечь меня в поток грязи вместе с моим горем. Каждая капля как удар молота по наковальне судьбы. Только что вырвалась из больничного ада, где врач с потухшим взглядом в очередной раз отказал маме в операции. Сумма, которую он назвал, была не просто неподъёмной. Она была плевком в лицо, напоминанием о том, кто я есть ничтожество у ног тех, для кого такие деньги мелочь на развлечения.
Год борьбы с маминой болезнью превратил меня в тень. Три работы, долги, кредиты, которые больше не дают. Безысходность стала моей тенью, её вкус ржавчина на языке, которую не смыть ни едой, ни слезами.
И вот, когда я уже готова была разбиться о руль от рыданий, зазвонил телефон. Тётя Галя, навязчивая, как осенний ветер, не дала мне и слова сказать:
Хватит реветь, Ленка! прошипела она. Кидаю тебе спасательный круг. Семья Волковых. Состояние небо и земля по сравнению с нашими грошами. А у них сын Ну, инвалид. После аварии. Не ходит, почти не говорит. Ищут сиделку. Молодую, крепкую, симпатичную. Но не просто сиделку Жену. Формально. Для вида, для ухода. Платят очень щедро. Думай.
Это была не сделка. Это была продажа души. Но дьявол, предлагавший её, держал в руках жизнь моей матери. А что давала мне «честная жизнь»? Нищету, унижения и одинокий гроб для самого родного человека.
Неделю я металась, но страх потерять маму перевесил всё. И вот я стою в гостиной их особняка, чувствуя себя букашкой на мраморном полу. Воздух пах деньгами и ледяным бездушием. Хрустальные люстры, портреты надменных предков, чьи глаза сверлили меня, словно оценивая мой ценник. А у окна, за которым бушевал тот же дождь, сидел он. Дмитрий Волков.
Прикованный к инвалидному креслу, он казался беспомощным, но лицо Лицо было прекрасным резкие скулы, густые брови. Однако взгляд пустой, как у мраморной статуи.
Его отец, Сергей Викторович, исполин в безупречном костюме, окинул меня взглядом, словно товар на аукционе.
Условия ясны? голос холодный, как сталь. Выходите за моего сына замуж. Юридически. Ухаживаете, создаёте видимость семьи. Никаких супружеских обязанностей. Через год сумма на счёте и свобода. Месяц испытательный срок. Не справитесь компенсация за месяц и уходите.
Я кивнула, впиваясь ногтями в ладони. Смотрела на Дмитрия, ища в его глазах хоть искру. Но ничего.
Свадьба была жалкой пародией. Меня поселили в роскошную, но бездушную комнату рядом с его апартаментами. Каждый день кормление с ложки, гигиенические процедуры, прогулки с безжизненным телом в коляске. Я привыкла к его молчанию. Иногда он стонал во сне, иногда дёргался палец. Мне стало жаль его красивого мужчину, запертого в сломанном теле. Я начала говорить с ним, как с дневником.
Но через месяц что-то пошло не так.
Однажды я споткнулась о ковёр и чуть не упала. Из груди Дмитрия вырвался не стон, а почти человеческий испуганный звук. Я замерла. Показалось
Потом пропала заколка. Нашла её на его тумбочке с той стороны, куда я не подходила.
Затем книга. Я оставила её в ящике стола, а утром она лежала на столе, заложенная каменным брелоком в виде медведя, которого раньше не видела.
Я начала проверять. Говорила вещи, которые мог подтвердить только он.
Думаю, у старой берёзы должны расти пионы.
На следующий день садовник разбивал клумбу с пионами у берёзы.
Лёд страха сковал меня.
В ту ночь я услышала шорох в его комнате. Подкралась к двери. Лунный свет падал на пустую кровать.
Сердце упало в пятки.
Тихо прокралась в кабинет отца. Дмитрий стоял у стола, опираясь на него. Его спина была оголена, мышцы напряжены, по телу струился пот. Он что-то яростно шептал, глядя на бумаги.
Я отшатнулась, пол скрипнул.
Он обернулся. Его глаза не пустые, а полные ужаса.
Молчи хрипло выдавил он.
За моей спиной встал Сергей Викторович. В руках папка с документами.
Кажется, ты увидела лишнее, сказал он спокойно. Войди. Поговорим.
Я вошла.
Оказалось, Дмитрий не совсем тот, за кого его выдают. Авария была, травмы страшные, но главное его невеста погибла, а её отец, бывший партнёр Сергея Викторовича, уверен, что виноват Дмитрий. Он хочет мести.
Меня взяли как прикрытие. Чтобы отвлечь внимание.
Если узнает, что Дмитрий выздоравливает, он убьёт его, сказал Сергей Викторович.
Я была пешкой.
Я никому не скажу, прошептала я. Но теперь я должна знать всё.
Год я жила в страхе. Играла роль. Ночью Дмитрий учился ходить. Мы почти не говорили только взгляды, жесты.
Потом пришёл киллер. Его поймали.
Крутов рухнул.
Теперь я стою в той же гостиной. На столе заявление о разводе и чек.
Останься, сказал Сергей Викторович.
Нет, ответила я. Я продала себя один раз. Этого достаточно.
Дмитрий смотрел на меня. В его глазах благодарность.
Спасибо, хрипло сказал он.
Я вышла.
На улице падал снег. Чистый, как моя новая жизнь.
