**Тени прошлого дома**
Валентина Сергеевна дрожащими пальцами набрала номер сына.
— Сашенька… — голос у нее дрогнул. — Не мог бы ты с Олей завтра заехать? Надо поговорить.
— Что-то не так, мам? — в трубке послышалось беспокойство.
— Нет, ничего страшного, — она замялась, пытаясь взять себя в руки. — Просто… соскучилась…
Но правда была другой. Валентина Сергеевна была на пределе. Тридцать лет она прожила в своей хрущевке в спальном районе Нижнего Новгорода. Этот дом был ее крепостью, хранилищем воспоминаний. Но теперь все изменилось.
На следующий день, когда сын приехал, она долго не решалась заговорить. Хлопотала у стола с пирожками с картошкой, расспрашивала о внуках, о делах…
— Мам, — не выдержал Александр, отставив чашку. — Что случилось?
Она тяжело вздохнула.
— Сынок, я тут подумала… — начала она и замолчала, глядя в окно.
— Мам, ну хватит тянуть! — Александр нахмурился, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги.
***
— Вы нас, конечно, извините, Валентина Сергеевна, но это наша квартира, и мы имеем право! — раздраженно бросила молодая соседка, поправляя растрепанные волосы.
— Какое право?! — голос Валентины Сергеевны, обычно мягкий, зазвенел от возмущения. — Дрель в три часа ночи включать? В подъезде дети, старики — всем спать надо!
— Мы работаем, днем не успеваем! — огрызнулась та. — Да и вообще, что вы нам указываете? Вечно со своими правилами!
— Я не указываю, — скрестила руки Валентина Сергеевна. — Прошу элементарного уважения!
Это был уже пятый разговор за месяц. И с каждым разом надежда на мирное соседство таяла.
Вечером, не в силах больше терпеть, она позвонила сыну.
— Сашенька… Можно ты завтра заедешь? Поговорить надо…
— Что-то случилось? — встревожился Александр.
— Нет, ничего… Просто соскучилась.
Но в душе было иначе. Она больше не могла. Новые жильцы превратили ее жизнь в кошмар: шум, хамство, бессонные ночи…
Когда сын пришел, она суетилась, пряча волнение. Чай, пироги, расспросы о семье… Но он видел — что-то не так.
— Мам, — наконец сказал он, глядя прямо в глаза. — Говори.
Она теребила краешек скатерти.
— Сынок, может… переехать к вам? Ненадолго… Пока не найду новый вариант…
— Что?! — Александр чуть не опрокинул чашку. — Ты же свою квартиру обожаешь!
— Устала, Саша, — она махнула рукой в потолок, откуда снова доносился грохот. — Больше не могу.
— Опять соседи?
— Не только, — опустила глаза. — Шум, одиночество… Подруги разъехались, учеников больше не беру. Да и пианино… Старое, разваливается. Может, продать…
— Пианино?! — Александр вскочил. — Мам, ты что?! Это же папин подарок! Ты всегда говорила, что…
— Говорила! — голос ее сорвался, и слезы потекли по щекам. — А теперь не могу!
Она выложила все: ночные ремонты, лай собаки сверху, бесполезные попытки договориться…
— Почему молчала?! — возмутился сын.
— А что бы изменилось? Ты бы с ними поругался? Только хуже стало бы.
Александр решительно достал телефон.
— Сейчас Оле позвоню. Она обрадуется.
— Нет! — Валентина Сергеевна схватила его за руку. — Не надо невестку беспокоить. Я сама с ней поговорю. Потом. Не хочу с чемоданами вваливаться: «Вот я, терпите меня!»
— Ерунда! — он уже набирал номер. — Оль, слушай…
— Валентина Сергеевна, ну…
