Вадик сидел в инвалидном кресле и смотрел в запотевшее окно. Не повезло из больничной палаты открывался вид на внутренний двор с аккуратными клумбами и скамейками, но людей там почти не было. К тому же зима, пациенты редко выходили гулять. Палата опустела неделю назад, когда выписали его соседа Сашку Лобова. С тех пор Вадику стало совсем тоскливо.
Лобов был парнем веселым, общительным, знал кучу анекдотов и рассказывал их с таким азартом, будто на сцене выступал. Он и правда учился в театральном на втором курсе. С ним скучать не приходилось. К тому же к Сашке каждый день приходила мама, приносила пирожки, фрукты, конфеты, которыми он щедро делился с Вадиком. Теперь в палате стало пусто и неуютно, и Вадик чувствовал себя совсем одиноким.
Его грустные мысли прервала вошедшая медсестра. Увидев её, Вадик ещё больше расстроился: вместо весёлой молоденькой Насти в дверях стояла вечно хмурая и недовольная Елена Степановна. За два месяца в больнице Вадик ни разу не видел, чтобы она улыбалась. Голос у неё был резкий, грубоватый в общем, неприятный.
Ну что, Васюков, разлёгся? Быстро на кровать! рявкнула Елена Степановна, размахивая шприцем.
Вадик покорно вздохнул, развернул кресло и подкатил к койке. Медсестра ловко перевернула его на живот.
Штаны вниз, скомандовала она. Вадик послушался и… ничего не почувствовал. Уколы Елена Степановна ставила мастерски, и за это он каждый раз мысленно благодарил её.
*»Интересно, сколько ей лет?»* думал Вадик, глядя, как она ищет вену на его худой руке. *»На пенсии, наверное. Денег мало, вот и злится».*
Игла вошла почти безболезненно.
Всё, Васюков, готово. Доктор заходил? неожиданно спросила Елена Степановна, поправляя халат.
Нет ещё, покачал головой Вадик.
Ну жди. И от окна отойди сквозняк, и так хилый, как вобла сушёная.
Вадик хотел обидеться, но не смог: сквозь её грубость явно проскальзывала забота. А он к ней не привык.
Вадик сирота. Родители погибли в пожаре, когда ему было пять. Он единственный выжил мать успела выбросить его в сугроб через окно, прежде чем рухнула крыша. После детдома государство дало ему комнату в общаге на пятом этаже. Жить одному было неплохо, но иногда накатывала такая тоска, что хоть волком вой.
После школы он недобрал баллов в вуз и пошёл в техникум. Специальность нравилась, а вот с одногруппниками не сложилось тихий и замкнутый, Вадик был «белой вороной». Девушки тоже обходили его стороной слишком скромный.
Два месяца назад, спеша на пары, он поскользнулся в подземном переходе и сломал обе ноги. Переломы заживали долго, но сейчас, наконец, стало лучше.
После обеда пришёл травматолог, Николай Петрович. Осмотрев снимки, он улыбнулся:
Вадим, рад сообщить переломы срастаются. Через пару недель попробуете встать на костыли. Выписываю вас. Вас встретят?
Вадик кивнул.
Отлично. Через час принесут документы. Будьте здоровы.
Когда врач ушёл, Вадик задумался: как добираться? В его общаге не было лифта…
В палату вошла Елена Степановна.
Чего застыл, Васюков? Собирай вещи.
Он молча принялся укладываться. Медсестра пристально посмотрела на него.
Зачем врачу соврал?
Вадик сделал вид, что не понимает.
Не прикидывайся. Знаю, за тобой никто не приедет. Как домой доберёшься?
Как-нибудь.
Полтора месяца на ногах не стоял. Как жить будешь?
Разберусь.
Вдруг Елена Степановна села рядом и пристально глянула ему в глаза:
Вадим, это не моё дело, но… тебе помощь нужна. Сам не справишься.
Справлюсь.
Не справишься. Я в медицине двадцать лет. Чего упрямишься?
А вы к чему это?
К тому, что поживи у меня. Домик за городом, крыльцо низкое. Комната свободная. Встанешь на ноги уедешь. Я одна живу, мужа давно нет, детей не случилось…
Вадик ошалело уставился на неё. Жить у медсестры?!
Чего молчишь? нахмурилась она.
Это… неудобно… пробормотал он.
Какое ещё неудобно? В коляске по лестнице лазить удобнее? отрезала она. Поедешь?
Вадик колебался. С одной стороны неловко, с другой а вариантов-то нет…
Ладно, наконец сказал он. Только денег у меня нет… Стипендия ещё не скоро.
Елена Степановна всплеснула руками:
Васюков, ты вообще в себе? Думаешь, я за деньги тебя зову? Жалко мне тебя!
Я просто… он замолчал.
Ладно, ладно. Пойдём в сестринскую, подождёшь там. Скоро смена кончится поедем.
Её дом оказался маленьким и уютным, с резными наличниками. Первые дни Вадик дичился, сидел в своей комнате и боялся лишний раз побеспокоить хозяйку. Но Елена Степановна быстро его раскусила:
Хватит стесняться. Чай, не в гостях.
Постепенно Вадику стало нравиться: снег за окном, треск дров в печке, запах домашней еды всё напоминало детство, которое он почти не помнил…
Прошли недели. Коляска и костыли остались в прошлом. Перед выпиской из поликлиники Вадик прихрамывал рядом с Еленой Степановной и делился планами:
Надо экзамены догонять…
Ты не спеши, ворчала она. Ноги побереги.
Они сильно сблизились за это время. И Вадик всё чаще думал, что не хочет уезжать. Она стала ему как мать, но сказать этого он не решался.
На следующий день, собирая вещи, он обернулся и замер: в дверях стояла Елена Степановна и плакала. Не думая, он шагнул к ней и крепко обнял.
Может, останешься, Ваденька? прошептала она.
Он остался. А через несколько лет Елена Степановна сидела на его свадьбе на почётном месте. И когда у Вадика родилась
