10октября1983года
Холодный октябрьский ветер шуршал занавесками в нашем деревенском доме. Я, Василиса Ивановна, держу в объятиях худенького пятилетнего мальчика, который прижался ко мне, словно маленькая птица в бурю. Его грязные одежды пахнут железными путями и отчаянием.
Всё началось три часа назад, когда я возвращалась с рынка в городе. В почти пустой вагоне электрички заметила его крошечного, свернувшегося в угол, с глазами, полными безнадёжности, как у брошенных животных. Пассажиры не знали, откуда он пришёл, а проводник лишь пожужжал плечами: «Наверно, заблудился».
«Как тебя зовут, малыш?», спросила я, присев рядом. Он молчал, но когда я вынула из сумки яблоко и протянула, он схватил его обеими руками и откусил, будто не ел целую неделю.
«Игорь», прошептал он, вытирая рот.
Мы вернулись к Степану Фёдоровичу, и я почувствовала, как ребёнок дрожит, опершись плечом к моему. Муж нахмурился, широкие плечи напряглись, будто перед ним стояло важное решение.
Степа, мы так долго ждали прошептала я.
Через неделю Игорь уже помогал мне на кухне. Я поставила его на высокий табурет у стола, обвила огромным фартуком, который свисал с его худых плеч.
Ну-ка, раскатай тесто, наставляла я, медленно, осторожно.
Он сконцентрированно крутил скалку, высунув язык, а на щеке у него осталась белая крошка муки. Сердце моё наполнилось теплом.
Папа рассердится? вдруг спросил он, остановившись с поднятой скалкой.
Нет, милый, папа строг, но справедлив. Он хочет, чтобы ты вырос настоящим человеком, уверенно ответил Степан Фёдорович.
Первый снег пришёл, и отец повёл Игоря к наружу рубить дрова.
Держи топор крепко, сказал он, стоя за мальчиком, сделай широкий замах.
Мальчик тяжело вздыхал, но старался. Дрова были мелкими, специально для практики, но топор всё равно казался тяжёлым.
Не могу, всхлипнул он после нескольких попыток.
Можешь, твёрдо ответил Степан. Ты мужчина, а мужчины не сдаются.
Когда бревно наконец раскололось, Игорь лучился радостью, а отец позволил себе едва заметную улыбку под густой бородой.
К весне1984года все документы были оформлены. Председатель сельсовета, старый друг семьи, помог решить сложную ситуацию. Мария Петровна, медсестра, подруга меня с юности, подготовила все необходимые бумаги.
Ты теперь официально Игорь Степанович Воронов, торжественно объявила я сыну за праздничным ужином.
Он осторожно прикоснулся к новому свидетельству и спросил:
Можно ли называть вас мамой и папой?
Я приложила ладонь к губам, сдерживая слёзы. Степан Фёдорович встал, подошёл к окну и, глядя в даль, тихо ответил:
Конечно, сынок.
Первый день в школе Игорь держал меня за руку, пальцы дрожали, когда мы шли по пыльной дороге к двухэтажному зданию. Белая рубашка, выглаженная вечером, уже мялась от его нервов.
Мама, а если я не справлюсь? прошептал он, глядя на огромный фасад.
Справишься, мой сокровище. Ты сын отца, успокоила я.
Вечером Степан Фёдорович внимательно просматривал новый тетрадный лист сына.
Математика будет твоим главным предметом. Без неё никак не обойдёшься. Завтра начнём с таблицы умножения, сказал он.
К концу первого класса Игорь уже наизусть выучил таблицу. Каждый утренний тест от отца был испытанием, но когда сын принёс первую благодарственную грамоту, Степан впервые положил руку ему на плечо.
Хорошо сделано, простыми словами сказал он, а мальчик светился, будто над ним взошло солнце.
В третьем классе Игорь впервые поссорился. Вернулся домой с разорванной рубашкой и порезанным губой. Я наложила листики картофеля, а отец молчал, ожидая объяснений.
Нас били, Петька Соловьёв, пробормотал Игорь, оттягивая от боли. Трое против одного. Это несправедливо.
Степан фыркнул и, потирая бороду:
За правду ты сразился? Завтра научу тебя держаться в бою так, чтобы никому не удалось сломать твою губу.
В тринадцать лет Игорь стал проявлять свою волю. Он часто спорил с отцом, хлопал дверью и часами сидел у реки.
Почему он всё время меня командует? жаловался он, помогая мне в огороде. Слышу только: «Сделайто», «Сделайто».
Я вытерла пот с лба, оставив пятно грязи:
У каждого свой взгляд, сынок. Твой отец пережил многое: он был сиротой и сам выковал себе путь. Поэтому хочет, чтобы ты был крепок духом.
А ты? спросил он, глядя на меня. Ты добра, но живёшь с ним.
Я замечаю то, чего другие не видят. Когда ты простудился в прошлом году, он три ночи сидел у твоей кровати, хотя ты и не помнишь, будучи в лихорадке, ответила я, улыбаясь.
Идея поступить в техникум и стать инженером пришла внезапно, когда Игорь увидел в районной газете фотографию новой машины и загорелся.
Хочешь в город? задумчиво спросил Степан. Хороший план, но помни: будешь жить в общежитии, а денег будет в обрез.
Я буду работать летом! воскликнул Игорь. Дядя Витя обещал взять меня на лесопилку.
Весь июль Игорь трудился на пилораме, возвращаясь покрытым опилками и с болящими мышцами. Отец наблюдал за ним, иногда улыбаясь под своей густой бородой. К концу лета Игорь заработал достаточно, чтобы оплатить первый семестр и купить новый костюм. На руках у него появились мозоли, которыми он тайно гордился, и осознал, что отец не так уж плох в вопросах труда и характера.
В день отъезда я плакала, укладывая в его чемодан банку малинового варенья, шерстяные носки и стопку пирогов. Степан молча вышел в двор, вернулся с небольшим свёртком.
Вот, протянул он сыну старинные часы. Принадлежали твоему деду,
