30октября, Москва.
Я сижу в гостиной, глядя в окно, и пытаюсь понять, как всё дошло до этой точки. Всё началось, когда Ангелина Петровна, моя жена тридцать лет, вдруг исчезла без предупреждения. Я бросил газету, встал с дивана, лицо раскраснелось от гнева.
Что случилось? крикнул я.
Что я? ответила она, скрестив руки на груди, глаза полны слёз. Тридцать лет я терплю твои «я устал», «нужен отдых», а ты даже не спросил, как у меня дела. Когда в последний раз интересовался, что мне на сердце?
При чём тут? я прервал её, попытка сосредоточиться на конкретной проблеме. Ты обещала присмотреть за внучкой, а ушла на репетицию хорового коллектива! Что мне было делать? Отменять важную встречу?
Почему бы и нет? прошептала Ангелина, голос дрожал. Поставь семью выше работы хотя бы раз! И я же предупреждала тебя об этом за неделю, но ты, как обычно, не услышал.
Я отмахнулся, отвернулся к окну. За тридцать лет брака мы научились ссориться на повышенных тонах, не переходя в откровенный скандал. Это наш странный компромисс между накопившимся раздражением и нежеланием рушить то, что строилось годами.
Что ты там увидел за окном? уколола я её. Очередную отговорку?
Оставь меня, пробурчал я, отмахнувшись, будто стряхивая невидимую руку. Твой голос уже заставляет меня болеть головой.
Она молча смотрела на мою спину. Высокий, подтянутый, с широкой грудью и седой кромкой на висках таким я полюбил её тридцать лет назад. Сейчас к морщинам прибавилось, а характер стал ещё более невыносимым.
Думаю, нам обоим надо отдохнуть друг от друга, тихо произнесла она.
Что ты имеешь в виду? спросил я, но Ангелина уже вышла из комнаты. Я услышал, как хлопнула дверь спальни, и звук выдвигающихся ящиков комода.
«Собирает вещи? мелькнула мысль. Да ладно, это же Ангелина! Куда она пойдёт?» я уверенно вернулся к газете, надеясь, что она успокоится, пока я читаю статью о повышении пенсионного возраста.
Через полчаса, когда в спальне воцарилась тишина, я услышал стук каблуков и звон ключей в прихожей. Ангелина вошла с небольшим чемоданом.
Куда ты собралась? спросил я, пытаясь скрыть неуверенность.
К Людмиле, коротко ответила она, назвав старую подругу. Останусь пару дней, может, и дольше.
Перестань врать, отложил я газету и встал. Подумаешь, поссорились. С кем не бывает?
Дело не в ссоре, Алексей, вздохнула Ангелина. Я устала. От рутины, от твоего равнодушия, от того, что мы живём как соседи по квартире, а не как муж и жена.
Какие соседи? Мы же спим в одной постели! попытался я пошутить.
И это всё, что у нас осталось, печально улыбнулась она. Спать в одной постели, не разговаривая перед сном.
Я растерялся. Я не помнил такой женщины спокойной, решительной, готовой говорить неприятные вещи без крика и слёз.
Давай поговорим, сделал я шаг к ней. Сядем, обсудим всё
Нет, Алексей, она покачала головой. Сначала мне нужно побыть одной, разобраться в себе, а уже потом решать, что дальше.
Что значит «что дальше»? в моём голосе прозвучали нотки паники. У нас дочь, внучка
Которых ты почти не видишь, потому что вечно занят, мягко напомнила Ангелина. А я больше не хочу одна тянуть всё на себе.
Я заметил, как её плечи опустились, как поникла когдато гордая голова. В этот момент меня охватил страх.
Не уходи, почти умолял я. Я всё понял, обещаю уделять больше внимания семье
Сейчас ты боишься, поэтому так говоришь, ответила она. Через неделю всё вернётся на круги своя. Мне нужно время.
Она закрыла дверь. Я стоял в прихожей, не веря, что жена просто ушла. Я подошёл к окну и увидел, как она садится в такси, не оборачивается, не машет рукой. Машина уехала, унося её в неизвестность.
«Вернётся? подумал я, отойдя от окна. Куда она денется? У нас же вся жизнь вместе», но в глубине души тревога уже не давала покоя.
Вечером я включил телевизор, но не мог сосредоточиться. Мысли постоянно возвращались к утреннему разговору. Был ли я действительно так невнимателен? Когда в последний раз мы выбирались куданибудь вдвоём, разговаривали не о бытовых мелочах, а о душевных вещах?
Ужин в одиночестве оказался невыносимо печальным. Я сварил макароны, елееле проглотил их вилкой, аппетита не было. Позвонил жене. Длинные гудки, и наконец её голос:
Да, Алексей.
Как ты? спросил я, стараясь звучать непринуждённо.
Нормально, коротко ответила Ангелина. У Людмилы уютно.
Может, всё же вернёшься? осторожно спросил я. Поговорим спокойно, без криков
Нет, твёрдо сказала она. Мне нужно время, я же говорила.
Сколько? в моём голосе прозвучало раздражение. Неделя? Месяц?
Не знаю, Алексей, вздохнула она. Пока не пойму, чего я действительно хочу.
А чего ты хочешь?! не выдержал я. Чтобы я ползал на коленях?
Видишь, в её голосе звучала усталость. Ты опять сводишь всё к претензиям. Я не прошу, чтобы ты ползал. Я хочу понять, осталось ли между нами чтото, кроме привычки жить вместе.
Я хотел возразить, но слов не нашёл. На трубке послышался короткий щелчок Ангелина повесила.
Ночь прошла тревожно. Большая кровать без неё казалась чужой и холодной. Я ворочался,
