Свекровь выгнала меня на улицу со словами: «Ты ничтожество и жалкая тварь», даже не подозревая, что через неделю я стану хозяйкой дома, в котором она живет.
Вон.
Слово ударило, как пощечина коротко и больно. Я подняла глаза на свекровь, Тамару Игоревну. Она стояла в дверях кухни, лицо ее застыло, будто каменное.
Что? переспросила я, хотя прекрасно все слышала.
Собирай свои вещи и убирайся из моего дома. Немедленно.
Она говорила так, будто выносила приговор. Будто я не временная гостья в ее жилище, пока муж в командировке, а преступница, пойманная с поличным. И все из-за чашки, которую я поставила не в тот шкаф.
Тамара Игоревна, давайте без этого Андрей вернется через неделю, и мы сразу переедем. Зачем устраивать скандал?
Скандал? она усмехнулась, и эта улыбка была острее ножа. Ты называешь это скандалом? Дорогая моя, ты просто не знаешь, что такое настоящие скандалы. Ты вообще ничего не смыслишь в жизни.
Она сделала шаг ко мне, в ее глазах пылало злое, унизительное пламя.
Думала, удачно устроилась? Мой сын, конечно, ослеп, раз выбрал тебя. Но я вижу всё. Вижу твою дешевую одежду, твою привычку подхалимски улыбаться. Думаешь, я не понимаю, зачем ты здесь?
Я молчала, чувствуя, как внутри сжимается ледяной ком. Любое слово лишь подлило бы масла в огонь.
Ты ничтожество и жалкая тварь вот кто ты. И всегда такой останешься. А теперь убирайся отсюда. Чтобы духу твоего в моем доме не было.
Последние слова она выплюнула мне прямо в лицо.
Я не стала спорить. Не стала ничего доказывать. Просто развернулась и пошла в гостевую комнату.
Чемодан был почти собран мы с Андреем и так готовились к переезду в новую квартиру. Осталось лишь докинуть пару мелочей.
Руки двигались автоматически. Зубная щетка. Зарядка для телефона. Ноутбук. За спиной я чувствовала ее испепеляющий взгляд. Она не уходила, стояла, контролировала, чтобы я ничего «лишнего» не прихватила.
Когда я с чемоданом в руке проходила мимо нее к выходу, она бросила вдогонку:
И моему сыну не жалуйся. Сам увидит, с кем связался, когда вернется. Может, хоть глаза откроет.
Дверь за моей спиной захлопнулась так, что в ушах зазвенело.
Я осталась стоять на прохладной вечерней улице. В кармане загудел телефон. Не глядя, я достала его. Сообщение от нотариуса, которого наняла неделю назад.
*«Анна, добрый вечер. Все формальности улажены. Сумма наследства от вашего дяди окончательно подтверждена и зачислена на ваш счет. Поздравляю вас.»*
Я подняла глаза на дом. Большой, красивый, тот самый, в котором минуту назад я была никем.
Тот самый, который Тамара Игоревна, увязнув в долгах после провального бизнеса, выставила на срочную продажу через риелтора. Она думала, никто не знает.
Я знала.
Холодная, ясная мысль зародилась в голове. Она была острой и идеальной, как кристалл льда. Я снова посмотрела на освещенные окна дома, за которыми осталась женщина, только что уничтожившая меня.
На моем лице появилась улыбка. Совсем не жалкая.
Я нашла в контактах номер того самого риелтора, визитку которого случайно увидела на столике в прихожей.
Алло, добрый вечер. Меня зовут Анна. Я звоню по поводу дома на улице Лазурной. Он еще продается? Отлично. Готова внести задаток. Прямо сейчас.
Риелтор на том конце провода растерялся. Наверное, не ожидал такой настойчивости от ночного звонка.
Но деньги не пахнут, и уже через час мы сидели в круглосуточном кафе, подписывая предварительный договор.
Мой нотариус, разбуженный звонком, подтвердил мою платежеспособность и начал готовить документы для анонимной сделки через подставную фирму.
Следующую неделю я прожила в дорогом отеле в центре Москвы. Я не звонила Андрею. Ни разу.
Это было самое сложное подавить желание пожаловаться, услышать его голос. Но я знала: Тамара Игоревна уже успела обработать сына. Мой звонок стал бы лишь проверкой ее версии. Я решила дать ей доиграть партию до конца.
Он позвонил сам, в день возвращения. Я смотрела на его имя на экране и чувствовала, как сердце колотится где-то в горле.
Анна, ты где? его голос был холодным и отстраненным.
В отеле, спокойно ответила я.
В отеле? Что за бред? Мама сказала, ты собрала вещи и ушла, хлопнув дверью, после того как она сделала тебе замечание. Ты ведешь себя как ребенок!
Я усмехнулась. Вот какая была официальная версия. Не она меня выгнала, а я сама ушла. Гениально.
Твоя мама кое-что недоговаривает, Андрей.
Что она может недоговаривать? Она сказала, что ты ее оскорбила! Что ты ненавидишь ее и ее дом! Анна, я не ожидал от тебя такого. Ты должна извиниться.
Вот оно. Момент истины. Он даже не попытался выслушать меня. Не дал шанса. Приговор был вынесен заочно.
Извиниться? переспросила я, чувствуя, как внутри закипает ледяной гнев. За что? За то, что меня выбросили на улицу?
Хватит драматизировать! Возвращайся домой, поговори с мамой. Веди себя как взрослый человек. Мы же семья.
*Семья.* Слово прозвучало как издевательство.
Знаешь, Андрей, я как раз веду себя как взрослый человек. Решаю проблемы. Например, жилищный вопрос.
В трубке на секунду повисло замешательство.
О чем ты? Мы же скоро переезжаем в нашу квартиру.
*Мы* да. А вот твоя мама нет. У нее, кажется, были другие планы. Она ведь продает дом, так?
Я слышала, как он нахмурился.
Продает. У нее трудности. Но это не твое дело.
Уже мое, мой голос был спокоен, но в нем звучала сталь. Передай маме, что у нее появился новый владелец. И этот владелец дает ей ровно неделю, чтобы съехать. Или она может остаться. В роли домработницы.
На том конце провода раздался приглушенный вдох. Это была Тамара Игоревна, очевидно
