Из страданий расцвела любовь: слава Господу за встречу с Сергеем – мой свет и спасение!

Из страдания расцвела любовь: благодарю небеса за то, что подарили мне Степана!

Меня зовут Людмила Соколова, и живу я в маленьком городке Кимры, где тихие воды Волги омывают зелёные берега. С детства я бредила материнством ещё девчонкой могла часами наблюдать за малышами во дворе, представляя, как однажды у меня будет свой ребёнок. К двадцати пяти мечта стала настолько реальной, что сердце сжималось: я замирала в сквере, глядя, как дети носятся, падают, смеются и снова бегут, а внутри поднималась волна нежности и тоски.

Первым моим мужчиной был Денис. Мы строили планы, говорили о свадьбе, и когда я узнала, что беременна, мир засиял. Я уже видела наш дом, нашу семью, слышала смех малыша. Но для него новость стала громом. Он побледнел, замолчал, а потом просто собрал вещи и исчез из квартиры, где мы жили. Я осталась одна с ребёнком под сердцем, без объяснений, без прощания. Больше я его не видела. Ночью ворочалась, раздавленная, мысли жужжали, как пчёлы: аборт, отдать ребёнка, растить одной. Первые два варианта отмела сразу это было бы предательством самой себя. Третий пугал: я знала, что столкнусь с осуждением родных, с их вечным «сама виновата», но была готова бороться.

Говорят, утро вечера мудренее, и оно принесло мне свет. В тот день, идя на работу с камнем в груди, я буквально столкнулась со Степаном у подъезда. Он был моим соседом высоким, тихим парнем, который давно поглядывал на меня с теплотой. Я замечала, как он торопился помочь с сумками, как его взгляд задерживался на мне дольше, чем нужно. Обычно я лишь кивала ему, но в тот день остановилась. Заговорили. Он спросил про Дениса, и я, сама не понимая почему, вывалила ему всю правду боль, страх, пустоту. Вечером он ждал меня у дома с веткой сирени, а через месяц мы расписались. Я не хотела торжеств казалось, это лицемерие, но Степан настоял: «Всё будет хорошо, поверь».

Мой муж оказался золотым добрым, терпеливым, с душой нараспашку. Но я не любила его. Когда родилась наша дочь Машенька, он творил чудеса: за три дня превратил квартиру в сказку, своими руками собрал кроватку, раскрасил стены в её комнате так, что она сияла, будто райский уголок. Друзья помогали, а он сиял от счастья. Что-то дрогнуло во мне, стало теплее, но той самой искры не было. Степан бился за моё сердце, не сдавался, обнимал, заботился, но я оставалась холодной, как зимнее окно.

А потом судьба нанесла новый удар. Родился наш сын слабый, едва дышащий, с тяжёлым недугом. Врачи смотрели на нас с жалостью: «Оставьте, так будет лучше». Я взглянула в глаза Степану в них был тот же ужас, что разрывал меня. Мы отказались, вцепившись друг в друга, как в последнюю надежду. Но через неделю малыш умер. Ночью мы рыдали вместе он обнимал меня, шептал, что, может, сыну там, где он теперь, не больно. Эта потеря сломала нас, но и спаяла крепче, чем я могла представить. В ту ночь я впервые почувствовала, что люблю его не за заботу, не из благодарности, а всем сердцем. Из боли, как росток сквозь асфальт, пробилась любовь.

Потом, словно по волшебству, один за другим появились наши мальчишки два вихря, два солнышка. Теперь наш дом гудит от смеха, топота ног и бесконечного «мам, пап!». Я без памяти от Степана, отца моих детей, моего спасителя. Он пришёл, когда я падала в бездну, и вытянул меня к свету. Верю, это судьба послала его мне, чтобы мы вместе прошли сквозь слёзы и дожили до седин. Каждое утро я смотрю на него и думаю: спасибо, что ты есть. Спасибо, что не отпустил. Из нашего горя выросло счастье крепкое, как дуб, нерушимое. И я знаю: с ним я готова идти до конца.