Всё начиналось с раннего подъезда к школе Володи Иванова. Каждое утро, ещё до того, как Нижний Новгород просыпался, он уже мчался с граблями и садовыми ножницами в руках. В ту пору, когда у подъездов улиц всё ещё вились клубы пара от котлов, его ботинки скрипели по гравию у входа в школу. Володя, как это и привилось в воспоминаниях у местных, творил чудеса в саду — прореживал сорняки, ухаживал за кустами, приводил в порядок клумбы, за которыми наблюдатель заметил бы, что красота здесь рождается не вдруг, а за долгие часы упорного труда.
Собственно, Володю изначально наняли не для этих занятий. Просто как-то прирос он к работе: сначала помогали, затем Володя сам брался за сад, а потом, когда каждый лепесток гвоздик или колокольчик вдруг стало отражением его внутреннего состояния, не осмеливались и предложить иным способом использовать его силы. Он работал тихо, без риторики, выдерживая доброжелательную молчаливость, как потом говорили дети, — будто сам воздух наполнялся теплом его жизненной философией.
Однажды, в жаркий летний день, когда солнце заливало дорожки и ветер шевелил ампельные лозы, мимо прошмыгнула девочка по имени Аня. В её глазах не было сдержанности или отчуждённости — в них читался простой интерес. Она остановилась у подножия клумбы, где Володя укладывал лавандалиевые стебли.
— Всё всегда были садовником? — спросила она. В голосе её не скрывалось недоверие, скорее, жажда понять.
Володя покачал головой, улыбнулся.
— Так прошло уже несколько лет, — ответил он, сдувая небрежно листья с рукава.
— А не мечтала о чём-то больше? — удивилась она, чуть смущённо. — Не знаю, врачом, например, или архитектором…
Говор тишина повисла где-то между минутами. Володя здоровый кивок головой и снова уставился на грядки.
— Иди, — промолвил он, указывая на тропинку. — Пройдёмся.
Они прошли мимо ампельных кустов, тут и там шуршащих листьями, мимо ярких гвоздик, украсивших гравийные дорожки. Иногда мимо пролетали бабочки, пестро переливаясь через ветвистые ветки. Всё вокруг говорило — сад как оживший оркестр.
— Знать ли? — произнёс Володя, тактично останавливаясь. — Каждый цвет, который ты видишь, — результат моих рук. Каждое растение здесь — плод чьего-то горения. У меня нет диплома, нет высокого статуса… но, глядя на эту красоту, знаю, что тоже своё сделал.
Аня молчала, но в её взгляде читалась перемена. Как будто впервые она поняла — не только титулы и карьерный путь могут быть источником смысла. А просто тот, кто дарит жизнь скромно, но с душой.
С тех пор, проходя мимо сада, девочка бормотала:
— Спасибо тебе, Володенька.
А он улыбался, и в этой улыбке говорили тысячи слов.
И я сам порой думаю — неужели зря мы всегда стремимся к признанию? Внутри нас есть драгоценные мозаики, созданные беспрерывно. Но не всё может и должно быть замечено.
