**Вернуться не получится…**
Иван сошёл с поезда на вокзале родного Нижнего Новгорода. Кивнул уставшей проводнице, поправил сумку на плече и нырнул в подземный переход следом за пассажирами. Шаги звенели эхом, будто в детстве, когда он с друзьями бегал здесь, воображая, что их трое превратились в целую роту.
На улице эхо стихло, испуганно спрятавшись до следующих путников. Иван глубоко вдохнул и зашагал к просыпающемуся городу.
— Подбросить куда? — крикнул таксист, лениво развалившийся у вокзала.
Иван махнул рукой — мол, не надо — и пошёл дальше. Улицы детства встречали его знакомыми фасадами, но что-то изменилось. Сердце то прыгало от радости, то сжималось от тоски.
Пересёк дорогу с ржавыми трамвайными рельсами. Трамваи давно не ходят, а рельсы остались — город старый, не переделаешь. Раньше тут носились маршрутки с лихими водителями, а теперь только синие автобусы.
Вот и его двор. В девятиэтажке жила Татьяна, а он — в пятиэтажке напротив. Иван закрыл глаза. Представил, как бежит по лестнице, прыгая через ступеньку, звонит в дверь… Мама открывает, ахает, обнимает, шепчет его имя. Даже запах её духов вспомнил.
Он открыл глаза — видение исчезло. Мать давно вышла замуж, переехала в Подмосковье, а квартиру продала. Часть денег отправила ему. Он ехал к ней в гости, но не смог проехать мимо родного города.
Перед подъездом остановился. Раньше кодового замка не было. Квартиру Татьяны он бы нашёл с закрытыми глазами, но номер не помнил. То ли третий этаж, то ли четвёртый…
Замок пискнул, дверь распахнулась. Выскочила шавка, залилась лаем. Следом вышел сонный мужик, дёрнул поводок:
— Цыц, Барбос!
Иван юркнул внутрь, вдохнул знакомый запах подъезда. Минуя лифт, пошёл пешком, перепрыгивая ступеньки. На третьем этаже замешкался — на дверях были номера, а у Татьяны его не было. Значит, выше. Но и на четвёртом все двери оказались пронумерованы.
Рука сама потянулась к звонку, но он передумал. Рано ещё, всех перебудит. Перед глазами всплыло лицо Татьяны — веснушки, улыбка, прядь волос, падающая на глаза…
Сердце ёкнуло. Иван прислонился к стене.
***
Татьяна схватила его за руку, втащила в прихожую, захлопнула дверь. Они стояли, дыша друг другу в лицо, затем бросились в объятия, слились в поцелуе…
— Я всё вижу! — раздался тоненький голосок.
Они резко отпрянули. В дверях стояла девочка лет пяти, прижав к груди плюшевого зайца.
— Это Леночка. Соседка попросила присмотреть, — вздохнула Татьяна. — А подглядывать нехорошо! — погрозила она пальцем.
Иван разулся, прошёл в комнату. Татьяна присела перед девочкой:
— Лен, давай поднимемся к тебе? Включу мультики.
— Не хочу, страшно!
— Ну пожалуйста! Вот когда стрелка будет тут — я за тобой. И мороженое куплю.
— Сейчас купи!
— Потом. Пойдём. — Она подняла девочку.
— Это твой жених? — спросила Лена.
— Просто друг. Нам поговорить надо. — Татьяна увела её.
Оставшись один, Иван бродил по комнате, трогал безделушки, листал книги.
— Ну вот и я! — Татьяна вбежала, прижалась к нему. — Почему так поздно?
— Тренировку перенесли, скоро соревнования, — голос у Ивана вдруг охрип.
Он попытался поймать её губы, но она увернулась, потянула за руку в спальню.
— Мать скоро придёт. Если её подвезут, то… — она не договорила, впилась в его губы.
Сердце колотилось, в глазах потемнело…
Потом они лежали, запыхавшись.
— Мать сказала, к деду приезжает родственница ухаживать. Ей больше не надо будет ездить, — голос Татьяны дрогнул.
— Потерпи. Через месяц — выпускной, и мы… — он снова потянулся к ней.
Татьяна вдруг оттолкнула его, вскочила, начала лихорадочно одеваться.
— Вставай! За Леной надо, а то наябедничает матери! — Она выбежала, хлопнув дверью.
Когда вернулась с девочкой, Иван был уже одет.
— Ты обещала мороженое! — надулась Лена.
— Я схожу, — предложил Иван.
Ему было неловко под её взглядом — словно пятилетняя всё понимала. «Бред, — успокоил он себя, завязывая кроссовки. — Что она может знать?»
На улице ветер охладил его разгорячённое лицо. Вернувшись с мороженым, он увидел мать Татьяны. Та бросила на него ледяной взгляд. Иван сунул Лене эскимо и ушёл.
Безумная любовь накрыла их в выпускном классе. Впервые они стали близки на новогодних каникулах, когда мать Татьяны уехала к простуженному отцу. С тех пор они ждали её отъездов, обмениваясь на уроках жгучими взглядами.
А потом Татьяна сказала, что беременна.
— Ты уверена? Мы же… — Иван растерялся, но выдавил: — После выпускного поженимся.
— Мне семнадцать, — прошептала она.
— Со справкой распишемся. Я работать устроюсь…
— Мать убьёт меня, — Татьяна смотрела испуганно. — Она уже что-то подозревает, перестала ездить к деду.
— Прорвёмся, — обнял он её.
Как сказать своей матери? Она мечтала, что он поступит в институт…
Мать Татьяны раскрыла всё перед выпускным, когда платье не сошлось на округлившейся талии дочери.
— Ах ты… С этим… Ивановым?! — она схватила джинсы и начала хлестать Татьяну.
— Мы поженимся! — крикнула та, закрывая голову.
— На что жить будете? Он в армию уйдёт, а ты с ребёнком одна останешься!
Иван ждал её на выпускном. Не дождался. Прибежал к её дому — дверь не открыли.
— Уехали, — сказала соседка.
Через два дня он поймал мать Татьяны. Та орала, что дочь сделала аборт, чтобы онОн вышел на перрон, вдохнул холодный воздух и понял, что этот город навсегда останется для него только воспоминанием.
