Тринадцать лет я был женат, и моя бывшая никогда не слыла первой красавицей. Но в молодости она покорила меня какой-то трогательной нежностью, хрупкостью, той самой «русской душой», что цепляет за живое. Красоткой её не назовёшь, зато умела подать себя как королева. Дорогое бельё с кружевами, полки в ванной, заваленные кремами, духами и маслами — это был её маленький мир. Флаконов было столько, что я в них путался, но от неё всегда пахло, как от цветущего поля. Зарабатывали мы неплохо, жили в достатке, и она могла себе позволить такие женские слабости.
Бывшая даже дома не позволяла себе ходить в застиранном халате — волосы уложены, одежда как с иголочки. Мне нравились такие — ухоженные, знающие себе цену. Но судьба распорядилась иначе: пять лет назад мы разошлись, и началась череда мимолётных романов. Женщины приходили и уходили, пока я не встретил Ирину. Она была словно с обложки — стройная, с тонкими чертами, походкой уверенной, будто по подиуму идёт. На работе командовала мужским коллективом так легко, что я проникся уважением. Решил: такую упускать нельзя.
Всё началось с невинных чатов, но вскоре я пригласил её в свою московскую квартиру. Готовить не стал — заказал ужин из ресторана, зато сервировал стол сам, с душой. Вечер прошёл идеально: вино, смех, долгие разговоры. Ирина осталась ночевать, и с тех пор стала заглядывать часто. Но чем чаще она приходила, тем сильнее меня коробили её привычки. Ни косметички, ни сменной одежды, ни красивого белья — утром передо мной сидела чужая женщина: тушь размазана, волосы всклокочены, лицо усталое. После душа она натягивала те же джинсы и футболку, что и вчера. Меня это, честно, бесило.
Однажды Ирина позвала меня к себе. Я шёл, ожидая увидеть хтонический хаос — её поведение у меня намекало на бардак. Но когда переступил порог её квартиры, у меня чуть челюсть на пол не упала. Внутри был свежий ремонт — дорогой, стильный, с дизайнерской мебелью и модными акцентами. Всё кричало о вкусе и деньгах. Но когда я зашёл в ванную помыть руки, сердце сжалось. На полке одиноко стояли шампунь и тюбик зубной пасты. Вот и всё. Ни намёка на роскошь, ни следа заботы о себе. Вспомнил бывшую — её полки ломились от баночек, ванная пахла как парфюмерный магазин. А тут — пустота.
Ирине недавно стукнуло 32, но, похоже, мыслей о сохранении молодости у неё не было. Неужели морщины её не пугают? Я смотрел на эту убогую полку, и внутри нарастало разочарование. Но главный удар ждал на балконе. Там сушилось её бельё — серое, простое, будто из советского универмага. Она заметила мой взгляд и равнодушно бросила: «Мне главное — удобство». Эти слова стали точкой.
Может, в свои 43 я слишком придирчив? Может, мои ожидания — это пережитки прошлого? Но я понял: с такой женщиной мне не по пути. Расстались сразу — я сам оборвал всё на корню. Ушёл без сожалений, с тяжёлым сердцем, но с уверенностью: не смогу жить рядом с этим равнодушием к себе. Ирина была красива снаружи, но за дверью её дома я увидел лишь пустоту — и это убило всё, что могло бы между нами быть.
